– Скажите, святой отец...

– Отец Витторио, - представился священник.

– Отец Витторио, скажите, как вы очутились в этом проклятом месте, где вас не сможет найти даже взор божий?

В голосе доктора звучала насмешка, заставившая Уильяма побагроветь.

– Мы знаем, куда нам идти, нам больше не нужен этот убийца...
– прошептал бывший крестоносец на ухо пребывающему в прострации Михаилу.

Катерина мельком взглянула на мужчин, на мгновение подумав, что речь идет о ней. Тяжело не согласиться с доводами солдата. Обстановка вокруг яснее некуда и, при случае можно расспросить подробнее эльфа.

Но профессор продолжал тягостное молчание, представляя Франкенштейну насмешливо обходиться с отцом Витторио. Но эльф сам оказался не так прост, и быстро нашелся с ответом:

– Я носитель его слова. Мне не нужен его взор, покуда я несу его заветы туда, где царит невежество и язычество.

– О, как много я наслушался подобного в ордене, - продолжил наседать Виктор.
– Похоже, это единственное, что удерживает вас от умопомешательства. Поиски выхода отсюда ни к чему не привели, не так ли?

– Я пошел в портал за группой отважных путешественников. Два крестоносца тамплиера, маг и ученый направились в тысяча четыреста восемьдесят втором году исследовать неизвестное...

– Обычно церковь запрещала исследовать неизвестное, а орден следил за выполнением этой 'благородной миссии', - перебил некромант, но священник непоколебимо продолжал историю.

– ...много испытаний пришлось здесь перенести. В конце концов, я остался один. И отпел каждого погибшего соратника. Если когда-нибудь выйдет шанс вернется обратно, я поведаю их семьям и ордену обо всем...

– Боюсь, вам придется поработать над вашим итальянским, он значительно изменился с последнего времени. Когда мы уходили сюда, шел тысяча восемьсот восемьдесят шестой год, - при новой усмешке на лице Франкенштейна заиграли заметные морщины на лбу.

Но эльф оказался готов к этой новости:

– Последний раз до прихода легионов я разговаривал с человеком, который пришел в этот мир из двенадцатого года вашего века. Он был русским, пробыл здесь, по меньшей мере, шестьдесят дней. Много страдал... остается надеяться, что он выбрался отсюда.

– Выбрался, - встрепенулся Хэммет, и подошел к отцу Витторио ближе.
– Кажется, мы видели его, русского солдата, в Лондоне в восемьдесят пятом. Куда он направился?

– Туда же, куда отправились легионы...

Этой фразы хватило, чтобы Михаил вернулся к своему обычному состоянию:

– Что ж... забудьте.

Сунув руки в карманы пиджака, профессор пошел куда-то в сторону. А Виктор продолжил свое полюбившееся занятие.

– Это удивительно, как может порой жить человек. Мечтать о выполнении благородной цели, и при этом сидеть сиднем на одном месте. Впрочем, это ожидаемо от... носителя слова божьего. Только и гораздо, что трепать языком. Все-таки прав был Чарльз Дарвин, произошли мы от обезьян, и первая из них, что добилась успеха, положила начало роду человеческому...

Салим же крепко сжал плечо Уильяма, не давая тому наделать глупостей.

– Таких, как вы, уже постигала суровая кара. Бродить вечно по земле...
– так и не изменившись в лице, ответил священник.

– Перестаньте, я прекрасно знаю эту историю. Одну могу сказать, жалко меня не было на месте этого человека, который прекрасно знал, что представлял из себя первый крестоносец, и к чему все это проведет... вечная жизнь - это прекрасная возможность исполнить все мечты, а потом насладиться зрелищем их последствий...

– Хватит!
– рявкнул бывший крестоносец, после чего Виктор обернулся и одарил его все той же снисходительной улыбкой, за которую солдату хотелось вбить его оторванную голову в землю.

– Не кипятитесь, 'сэр' Уильям... я закончил, - после чего он мельком взглянул на священника.
– Надеюсь, у нас будет возможность продолжить нашу дискуссию.

– С нетерпением жду новых умозаключений от потомка обезьян, - хмыкнул эльф и направился к Хэммету.

– Ну разве не прекрасный представитель служителя в рясе?
– указав на нее ладонью, провозгласил Франкенштейн, глядя на остальных.
– Побольше бы таких и, может быть, орден был бы не столь ужасен, как сейчас.

От такой концентрации ужасных слов, соскакивающих с бесстыдного языка доктора, у бывшего крестоносца не осталось больше сил злиться, даже пропало желание бросаться вперед и будь что будет.

– Прошу прощения...
– тем временем, вежливо обратился отец Витторио к Хэммету.

– Просто Хэммет, святой отец, - не глядя на собеседника, опустив голову, представился тот.

– При всем моем уважении, вы единственный из этого отряда, с кем можно поговорить начистоту.

– Я польщен...