– Да. Рейн, - в голосе Рэкса прорезалась едва различимая нежность.
– Тогда был страшный пожар, у меня до сих пор следы остались, - он закатал рукава серой рубашки, демонстрируя почти сгладившиеся шрамы, покрывавшие руки вплоть до локтя.
– Он был в комнате, а дверь заблокировала горящая балка. Я пытался её отодвинуть, но куда мне, одиннадцатилетнему... Потом отец утащил меня, а крыша обрушилась. Всё. Под этим камнем с фото - его останки. А кто дом поджёг, я так и не узнал. Искал, долго искал. Но в игру вступил кто поумнее меня...

Это был идеальный момент: тронуть его за плечо, сказать: "Вы рано меня похоронили, я живой, я выбрался", - но у Рейна перехватило горло, и он почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Рэкс бездумным движением провёл пальцем по фото, неизвестно когда оказавшемуся в его руке, и положил обратно, рядом с Квазаром. Глаза его совсем почернели.

– Ты, наверное, отлично понимаешь, что такое - остаться совсем одному, я читал твоё досье, ты приёмыш... Не знаю, зачем тебя ко мне отправили, встретивший меня Лемм только многозначительно ухмылялся, но зайдёшь тогда через пять минут? Я как раз его вызвоню.

Он встал, уже поворачиваясь в сторону кабинета, и казалось немыслимым вот так просто отпустить его. Собрав остатки куда-то улетучившейся с его приходом храбрости, Рейн рванулся вперёд и схватил его за рукав, останавливая. Когда Рэкс изумлённо обернулся, он всунул ему первый лист из папки с их фотографиями и глухо сказал:

– Читай.

Вопросительно глянув на него, Рэкс расправил лист, вчитываясь, а Рейн схватился пальцами за края банкетки, поражаясь отсутствию выдержки. Он не смел поднять глаз. Краем зрения он уловил, как Рэкс опустил руку с листком - белое пятно в полусумраке коридора, потом сверху раздался как будто насмешливый и одновременно дрогнувший на первых нотах голос.

– Поторопился я предложение своей девушке сделать. Раз я теперь не единственный Страхов, с детьми можно и подождать...

Рейн наконец вскинул на него голову. Рэкс улыбался - и его жёсткое лицо разгладилось, вдруг ярко напомнив того мальчика, который уже отчётливее обрисовывался в памяти Рейна, мальчика, всегда улыбавшегося по-настоящему тепло и открыто только ему, его младшему брату. И, желая уберечь их обоих от проявления чувств, Рейн торопливо сказал:

– Лемм хочет отправить меня в столицу - очевидно, потому, что желает видеть нас вместе...

– О, и не он один желает, - улыбка сменилась на нехорошую усмешку, и Рейн вопросительно нахмурился.
– Я в опале, Рейн. У президента ГШР такой зуб на меня, любой мамонт позавидует. И, конечно, он сделает так, чтобы мы с тобой находились в одном месте - так легче будет нас прихлопнуть одним ударом. Но и я бы не хотел, чтобы ты был за тридевять земель, где я не смогу ничего контролировать. Если нет сильных возражений, ты поедешь со мной.

– Видно, не зря мои приёмные родители пытались спрятать меня от ГШР: стоило только поступить, а за твоей головой уже идёт охота!
– весело фыркнул Рейн и вскочил с банкетки.
– Но я не против, знаешь. Мне всегда казалось, что я не на своём месте...

– Да уж, вот уж никогда не подумал бы, что мой младший брат способен так увешаться пирсингом и набить тату-рукава, - поддержал веселье Рэкс и обнял его за плечи.
– Пойдём, разыщем Лемма. А по пути ты мне объяснишь, как ты тут оказался... в Ириосе.

– Расскажу, что вспомню, - пообещал Рейн.
– А Лемма искать не надо, я знаю, где он. Пошли.

Всё ещё не до конца веря в происходящее, он отвернул Рэкса от кабинета, быстро собрал фотографии обратно в папку и, взяв её так, чтобы ничего не вывалилось, повёл брата к лифтам.

* * *

Табита, несмотря на свой боевой характер, не очень-то жаловала перемены, особенно навязанные свыше. Будь её воля, она провела бы в своей небольшой квартирке в центре города всю жизнь и ни разу не дёрнулась бы к чему-то "лучшему" или "престижному". Но приказ пришёл сверху, приказ, не до конца ей понятный, не имеющий ни оснований, ни предпосылок: переехать в частный дом на северной окраине Канари в максимально сжатые сроки и отныне обретаться строго по этому адресу.

Как будто чья-то дурная шутка. Впервые увидев этот дом, Табита только сдавленно охнула: зачем ей одной, без какого-либо намёка на семью, подобные хоромы?.. Ну ладно, может быть, для четырёх человек он оказался бы и в самый раз, целых три спальни, но для неё... Вот что значит так и не озаботиться за годы службы покупкой собственной недвижимости (все возможные деньги Табита отсылала больной матери и младшей сестре на обучение) - в любой момент могут турнуть из насиженного гнёздышка, особенно если оно в таком выгодном месте. Правда, в таких случаях размен происходил на что похуже, а тут - хоромы, надо же. В чём подвох?

Переезжала Табита почти ночью, в спешке, поэтому знакомилась со своим новым жилищем уже поутру. Придирчиво осмотрев все углы, проверив чердак и подвал, канализацию, отопление и проводку, девушка не нашла особых отклонений и решила пока позавтракать. АНД слушался её безоговорочно, и на сердце, давно уже привыкшем к подвохам, становилось всё тяжелее. Табита принесла на кухню пачку сигарет с зажигалкой, пепельницу, прикурила, чтобы спокойно обдумать своё положение в те пять минут, что готовился завтрак, и тут-то всё встало на свои места.