Реймун закашлял, поперхнувшись. После, подавив желание скорчить лицо, ложкой снял пенку с губ и с поверхности молока в кружке. Зато в прищуренных синих глазах запросто угадываются истинные чувства. Привереда. От такого мальчишки стоило бы ждать выкриков "Не хочу!" и "Дайте другое!", но он молча отставил кружку и, покончив с остатками кролика, вытер губы полотенцем.

Лорд Пеш встал и, последовав примеру поблагодарившего за еду и приют товарища, надел меховую накидку, и направился к выходу на улицу. Я встала, но уходить никуда не собиралась. Проводить двух лордов -- да, не стоит лишний раз строить из себя холодную леди. Да и на "нет" эти двое могут отреагировать чисто принципиально.

На улице уже ждали два коня, и Надаль Пеш быстро забрался на серого в яблоках. Значит чёрный принадлежит Сальверу, который, заметив мою, как он, наверное, посчитал, нерешительность, подошёл ко мне вплотную. Простояв всего несколько секунд рядом, он оказался у меня за спиной и наклонил голову к моей щеке. Такая близость могла показаться интимной, но в спину уткнулся эфес тонкого меча.

– В благодарность за жизнь, -- прошептал Сальвер как-то слишком по-взрослому, но мужественно и решительно, а не страстно.

Каким именно образом благодарность сочетается с угрозой распороть мне спину, неясно. Вероятно, он собрался что-либо даровать мне в замен его спасённой жизни (хорошо хоть не знает, что угрозу эту случайно подстроила я) или воспользоваться моей силой, представления о которой имею смутные даже я сама. До поместья добираться мне пришлось за спиной Надаля Пеша на коне по кличке Ларе.

ГЛАВА 3: ТОРМАШ

В НАЧАЛО СТРАНИЦЫ

***

В который раз Легол стал причиной моей великой любви к спринтерской пробежке: кто бы мог подумать, что маленькие красавицы-феи настолько злобные существа? Рост всего в три дюйма, а магии столько, что хватит свалить пару великанов. Так вот, благодаря излишней болтливости Легола, нам пришлось уматывать из таверны на предельно возможной скорости. Оторвались от оскорблённых и взбесившихся фей только минут через двадцать, заставив меня усомниться в реальности происходящего: летают эти твари быстро, а спринтерский бег никогда не был моей сильной стороной. Почему-то седые, но всё равно длинные волосы удивили не так сильно, как случайное прикосновение к по-эльфийски острым ушам. Точно сон.

Первая попавшаяся отражающая поверхность (мутная вода в бочке с рыбой) подтвердила -- это явно не я. Резкие черты лица, непонятного тёмного-тёмного цвета глаза и какая-то мертвецки белая кожа (даже у Сальвера не настолько бледная), а может просто искажение цвета. Тот же Легол является счастливым владельцем естественной бронзы, как загар. Вызывал много неудобств в, наверное, треть уменьшившийся рост и в те же раза три увеличившаяся грудь, но убивало не это. С непривычки я то и дело оцарапывала себя саму о собственные когти. Ногтями это назвать я не решалась. Про излишне длинные клыки, невероятным чудом спрятанные за губами, даже думать не хочу. В какого же монстра меня превратил новый сон?

– Лоти, -- по-дружески приобняв за плечи, Легол обратил моё внимание на возвышающиеся до небес неприступные стены.
– - Это наша великая пограничная крепость "Феандигрог", спрятанная в пучине непроходимых лесов и охраняемая небесными путниками. За всё время своего вечного существования, как золотая пыль фей, она ни разу не была осквернена...

А вот про фей вспомнил он зря -- до сих пор пятки горят. К вечеру ноги будет ломить так, что стану мечтать об ампутации. Не повезёт эльфёнку, если он к тому моменту окажется где-нибудь поблизости: один нахал только-только поднялся с койки (конкретнее, со стола), воскреснув (или всё-таки очнувшись от коматозного сна?)

– Забудь ты уже про этих фей! Ничего слышать о них не хочу, -- прошипела я.

Голос тоже чужой, низкий, шипящий. Задумавшись, как поскорее проснуться, я полностью игнорировала рассказы Легола, чем, наверно, обидела его. А сам виноват! Нечего было подшучивать над феями. Тогда бы не пришлось бежать от них по болоту, а после отмываться от тины и вытаскивать из волос камыш, выливать из сапогов болотную воду.

Легол, действительно, тоскливо плёлся позади. Тропинка, извиваясь, вела к главным воротам в крепость. Здесь царило лето. Мысли путались, не позволяя сосредоточиться на чём-либо одном: то выхвачу полотно тропки и камень на нём, то поползновение улитки, то тучи над головой или толстые башенки "Феандигрога"... А я хотела есть. Причём зверски. Сейчас я бы съела не кролика, а целого кабана. Или большущий кусок говядины, даже на не прожаренный согласна. Такого нечеловеческого голода мне не приходилось испытывать более сорока лет, в последний раз во время первых недель выхода на подработку уборщиком.