— И как вы все умудряетесь так одеваться? — ледяным голосом, разглядывая его костюм.

Да что же я такого сделал? — думал он. — Она как будто рехнулась, в самом деле.

И с чего вдруг такое бесстрастие? И это хладнокровие? У него совсем пересохло во рту, и — с ужасом представляя, чем это может кончиться, — он потянулся к чашке. Благо она была с блюдечком.

— Так-то оно лучше, — сказала она. — Пейте и уходите. Господи! — он уронил чашку. Он так и знал. — Ну вот, смотрите, что вы натворили, — она выбежала за полотенцем. — Возьмите, — бросила она. Он промокнул брюки. — А как же мои чехлы? — он, шатаясь, встал и принялся покорно вытирать обивку.

— Роза, — простонал он.

— Какая еще роза?

И тут его осенило: ну конечно, она, как и мать, совсем потеряла память. Значит, торопиться не стоит, — решил он и вернулся к тряпке.

— Вот, кажется, все. Простите, мне очень стыдно.

— Ну что мне с вами делать? — почти улыбаясь. Весь чай, в конце концов, остался на костюме.

— Я ужасный разиня, — протянул он с видом провинившейся собаки, так что сердце ее обязано было сжалиться.

— Кажется, еще осталось в чайнике, — и, видимо, не желая показать свои чувства, удалилась на кухню.

Он опустился в кресло. Вскоре она вернулась с новым чаем, но на этот раз без блюдца.

— Я непременно достану замену.

Она не сразу сообразила. Слово вылетело у него случайно, это был инженерный жаргон. Но поняв, что он не шутит и всерьез собирается купить новую чашку с блюдцем, топнула ногой.

— Только этого не хватало! Уверена, что не буду рада видеть вас снова. Не то войдет у вас в привычку, знаю я вас. Я бы и сейчас не пустила, просто ненароком узнала, что мистер Мидлвич сегодня дома, он живет тут у меня напротив.

— Мидлвич?! — он ужаснулся.

— Опять начинается…

— Мидлвич?? — и растерялся.

— Слушайте, что вы у меня выпытываете? Имена жильцов? И на что вам далась наша развалюха? Или надеетесь, вам тут выпадет дважды?

— Выпадет? Мне?!

— По пайке в руки. В стране дефицит.

— Да, черт возьми, — чуть не хохоча от этого безумия.

— Да, что-что, а хорошие чашки нынче редкость. Но я, чтоб вы знали, не принимаю подарков от незнакомых мужчин, так-то.

Как она может так невозмутимо, так прямо нести в глаза этот бред? Камень, камень, а не женщина, лед. Он подозрительно сощурился.

— Значит, Мидлвич. Не тот ли, что из СЭГС?

— Знаете, что: допивайте-ка свой чай и будьте здоровы.

— Только когда ответишь: он?

Она сжала рот. Наступила долгая пауза, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Чудовищное самообладание, он не верил своим глазам.

— Слушайте, ну почем мне знать? — не выдержала она.

Значит, в яблочко, решил он, пошла на попятную. Он аккуратно, чтобы не разбить, вернул чашку на стол. Дрожь почти угомонилась. Мидлвич — это замечательно.

— Ну, неужели ты меня совсем не помнишь?! — взмолился он.

— Опять двадцать пять!

— Господи…

Молчание.

— Значит, вы так на жизнь зарабатываете? Все по людям ходите, по домам побираетесь? — нарушила тишину.

Он не отвечал. Пусть говорит глупости, не знает, как выкрутиться.

Молчание.

— Эй, у вас остывает. Честное слово.

— Роза, я виделся с Ридли, — глядя на нее глазами провинившейся собаки.

— Опять вы за свое? Вот пристали со своими загадками. Ну и кто такой этот ваш Ридли?

Он открыл рот с видом совершенного болвана.

— Да перестаньте на меня таращиться. Со мной такое не впервой. И поэтому знаете что? Спускайтесь с небес на землю и скатертью вам дорожка.

— Не впервой?

— Случалось. Ну, принимали за кого-то. С кем не бывает? Наверное, у меня в этом городе где-то двойник, так-то. А хотя, с чего я должна вам все рассказывать? — разгладив на коленях юбку.

— У тебя потеря памяти, милая, — силясь улыбнуться.

— Что? Вызвать полицию? Знаете что? С меня довольно. И вообще, за кого вы меня принимаете? И сейчас же сознавайтесь, почему вы не в армии? И никакая я вам не милая. Что вы обо мне выдумали? — Она распахнула перед ним дверь. — Хотите, я позову мистера Мидлвича? Уж он-то наверняка приведет вас в чувство.

— Да. Имею честь быть с ним знаком.

— А его нет дома. Это я так, нарочно, чтобы вы отстали.

Чарли рухнул в кресло и в изнеможении уронил голову на колени. Победное очко за ним.

— Значит, вы у подъездов подкарауливаете? — кажется, ей стыдно за себя, подумал Чарли. — Жильцов выслеживаете? Стыда на вас нет, как я погляжу. А теперь, пора бы вам и честь знать.

Он ее не слушал, додумывал про себя какую-то новую мысль.

— Ну что еще не слава богу? — не выдержала она.