Шрифт:
Покинув зал ожидания, Малуф направился по взлетному полю к огромному голубому пакетботу с серебристыми обводами. Когда он поднялся по трапу, его провели в управление капитана Бревета Фэйна, с которым Малуф успел познакомиться прежде.
Фэйн сочувственно выслушал Малуфа и заверил его в том, что ему будет достаточно привести мать на борт «Бродяги-дальнобойщика», после чего персонал пакетбота позаботится о решении всех дальнейших проблем. Малуф предоставил Фэйну все требуемую информацию. Капитан пакетбота нажал кнопку, чтобы вызвать стюарда — тот принес тяжелую бутыль и две стопки на подносе.
Фэйн почтительно приподнял бутыль, наполнил темно-желтой жидкостью стопки, высотой примерно четыре пальца каждая, и протянул одну Малуфу.
«На каком-то древнем языке слово «уискебоу» означало «живая вода», — изрек Фэйн. — Легенда гласит, что этот напиток состоит из солнечного света, дождевой росы и мягкого торфяного дыма».
Капитан пакетбота поднял бокал: «Сланче!»
«Сланче!» — отозвался Малуф.
3
Когда Малуф вернулся к себе на корабль, Мирон сидел один за столом в камбузе и просматривал перечень грузов, подлежавших отправке. Капитан заглянул в салон — там никого не было. Он спросил у Мирона: «Где она?»
«Все еще в каюте, — успокоил его Мирон. — Она оттуда даже не выглядывала — наверное, спит».
Малуф направился к каюте, отведенной его матери, постучал в дверь и прислушался, но ничего не услышал. Он снова постучал. На этот раз из-за двери раздался певучий отклик: «Кто там?»
Капитан открыл дверь, зашел в каюту и тут же остановился, удивленно подняв брови.
Леди Малуф сидела перед зеркалом за туалетным столиком, нанося на обвисшую кожу лица маску белого косметического крема. Она обвела глазницы мазками коричнево-пурпурного пигмента, в связи с чем ее физиономия напоминала побелевшую от старости морду енота. Ее волосы, теперь выкрашенные в ярко-черный цвет, были собраны торчащим пучком на затылке и скреплены упругим колечком белых бусинок. На ней было поразительное, сияющее и колыхающееся длинное зеленое платье с разрезами вдоль ног, обнажавшими, помимо бледно-голубой подкладки, сухие и тонкие, как палки, ноги. Заметив присутствие сына, она повернулась и неодобрительно взглянула на него: «Ты полностью забыл об элементарных правилах приличия? Вламываешься без предупреждения!»
«Прошу прощения, — сказал Малуф. — Я пришел сообщить о том, что твой полет от Флютера до Морлока зарезервирован. Пакетбот отправляется сегодня, поздно вечером — собирай багаж».
Леди Малуф снова сосредоточила внимание на зеркале: «Полет придется отложить, он не соответствует моим планам. Я закажу экипаж и поеду в «О-Шар-Шан». Если там собралась достаточно забавная публика, я поселюсь в этом отеле на пару недель».
Капитан не стал терять время и без лишних слов позвал Мирона. Игнорируя крикливые протесты леди Малуф, вдвоем они быстро запихнули пожитки старухи в дорожные сумки.
Малуф спустился по трапу «Гликки», чтобы внимательно обозреть взлетное поле — над ним уже сгущались сумерки. Группы усталых туристов брели к своим звездолетам. Капитан вернулся в каюту матери.
«Уже темнеет, можно не задерживаться, — сообщил он. — Ты готова?»
«Нет, конечно! К чему вся эта суматоха? Нет, это просто какая-то трагедия!»
«Весьма сожалею! — Малуф принес длинный черный плащ, оставленный в салоне кем-то из пилигримов. — Твое платье слишком заметно, завернись в этот плащ».
«Ни за что! Он весь пропитался грязью!»
«Тем не менее, тебе придется его надеть, — капитан завернул тощую фигуру своей матери в черный плащ и нахлобучил ей на голову широкополую шляпу. — Теперь все в порядке. Пойдем!»
«Это катастрофа, это принуждение! — возмущалась леди Малуф. — Я никуда не пойду!»
«Придется идти — или мы отвезем тебя на тачке, — пригрозил капитан. — Так ты идешь или нет?»
«Мне не оставили никакого выбора! — жалобно воскликнула леди Малуф. — Я вынуждена подчиниться неизбежности. Но помяни мое слово, я никогда не забуду это унижение!» Подхватив капитана под руку, леди Малуф спустилась с ним на взлетное поле, и они направились к «Бродяге-разбойнику» со всей возможной поспешностью. Мирон, с дорожными сумками в руках, следовал за ними.
Им удалось добраться до утешительной громады пакетбота без каких-либо нежелательных инцидентов. Поднявшись по пассажирскому трапу, они прошли через вестибюль в главный салон. Старшего стюарда там не было, и Мирон отправился его искать.
Тем временем Малуф оценивал интерьер, создававший атмосферу сдержанной элегантности: стены, обшитые панелями золотисто-коричневого дерева, пол, покрытый мягким зеленым плюшем. Покосившись на свою мать, капитан заметил, что та презрительно опустила уголки губ.
«Здесь не так уж плохо, — осторожно заметил он. — Ты приятно проведешь время в полете».
Леди Малуф язвительно фыркнула. Компания пассажиров, собравшаяся за столом неподалеку, что-то оживленно обсуждала, потягивая коктейли из покрытых изморосью охлажденных бокалов. Как только они заметили леди Малуф, разговор прервался. Паузу нарушила пара приглушенных смешков, после чего беседа возобновилась.
Леди Малуф что-то злобно прошипела сквозь зубы и, вывернув руки назад и вниз, позволила черному плащу упасть на пол. Для пущего эффекта она сорвала с головы шляпу и отбросила ее.