— Итак. Назови мои ошибки. Ты думаешь, я эгоист?

— Да. И надоедливый.

— Иди к черту.

— И у тебя грязный рот. И ты быстро обвиняешь всех остальных.

— Что!? Все это — мои недостатки? Коллективная ответственность, тупица! Коллективная ответственность. Вот почему это называется ‘командой’.

— Это то, что сказал бы шестилетний. Это даже не логический аргумент.

— Что НЕ логичного в этом? Это чертовски логично. Безумно логично, — ответил Ранта.

— Я не собираюсь снова касаться этого.

— Ладно. Что насчет тебя, Мистер я-все-время-идеальный-Харухиро? Почему бы тебе тогда не заткнуться, и мы поговорим о твоих недостатках?

— Моих? — Харухиро закрыл рот. Недостатки. Недочеты. Какие были у него? Не то, чтобы у него их не было; у него их было много, так много, что все его достоинства были погребены под ними. Но… — Почему я должен их перечислять тебе?

— О, теперь я понял. Постоянно ‘плохой плохой плохой Ранта’, но когда дело доходит до тебя, тебе нечего сказать. Я всеее понял.

— Понял что? О чем ты вообще?

— Ты, черт возьми, знаешь, о чем я! Вам, ребята, легко винить меня во всех НАШИХ проблемах, поэтому вы делаете это постоянно. И что? Вы чувствуешь себя от этого лучше? Как настоящая команда? Это ваша идея построения солидарности?

— Стой, мы…

— Ты говоришь, что это НЕ правда? Чертов лжец.

— …не то, чтобы мы вместе прячемся за твоей спиной и виним тебя во всем, — сказал Харухиро.

— Почему? Почему бы вам этого не делать? Не нужно говорить эту чушь, потому что все уже решили. Вы, ребята, уже решили, что я ваш козел отпущения.

— У тебя паранойя.

— Ты действительно так думаешь? — голос Ранты сочился сарказмом. — Ладно. Благодаря мне, вы, ребята, можете просто игнорировать ваши собственные ошибки. Но позволь сказать вот что: я когда-нибудь, КОГДА-НИБУДЬ, заикался о том, что вы обращаетесь со мной как с козлом отпущения? Я говорю это сейчас, потому что ты первым начал, Харухиро. Если бы ты не вытащил меня сюда, я бы и дальше помалкивал об этом. Мне наплевать на детские игры, что надо ладить с остальными детишками в классе. Если вы хотите меня ненавидеть, ненавидьте сколько угодно. Я буду играть роль плохого парня, без разницы. Конечно. Ладно. Но мы ‘команда’ и я делаю свою часть. Потому что это называется ‘командная работа’.

Харухиро открыл рот, чтобы ответить, но не смог найти слов. Он привел сюда Ранту с намерением попросить его покинуть группу. Его рассуждения убедили его, что так будет лучше для команды. Честно говоря, он не был уверен, что способен выкинуть Ранту, но он просто хотел оговориться об этом. Дать Ранте шанс улучшить свое поведение и позволить ему узнать, что они не могут быть одной командой, если он не сможет.

Во всяком случае, так планировалось.

Может быть, его рассуждения были односторонними. Действительно ли они используют Ранту как козла отпущения? Ему с трудом в это верилось. Ранта также разделял ответственность в том, что все постоянно винят его. Он мог винить только себя, что остальные выделяют его недостатки.

Мы не ошибаемся. Только Ранта полностью, совершенно, абсолютно неправ.

Если это правда, тогда лучше избавиться от Ранты сейчас, чем потом. Лично, это было на плечах Харухиро. Он мог потом объяснить все это остальным, и они бы поняли, так ведь? Проблема заключалась в том, что он не мог сказать наверняка, что он не будет жалеть об этом позже.

И если будут какие-либо сожаления, они будут давить на Харухиро все сильнее. Он единственный, на кого давят факторы, он единственный, кто выносил решение, и он единственный, кто выкинет Ранту. В конце концов, груз ответственности был слишком тяжелым для него.

Почему? Почему я один должен иметь с этим дело?

— Я пойду спать, — объявил Ранта, поднявшись на ноги и возвращаясь в свою комнату.

Харухиро, не шевелясь, остался там же, где и был. Внутри у него была тяжесть, и его желудок очень сильно болел.

Я не хочу больше этого делать, подумал он про себя. Я не хочу больше думать об этом. Хватит, хватит. Я не подхожу на роль лидера. Я не могу. Я не могу взять на себя ответственность. Манато… помоги мне…

Он хорошо понимал, что Манато больше нет, но это не волновало его. Не было никого, кого бы он мог спросить.

— Лидерство действительно такое одинокое…?

Быть лидером — это не его. Будто бы пытаться наполнить дырявый контейнер.

Люди — загадочные создания.

После пробуждения, отойдя от ночного сна, казалось, что все раздражения, сомнения и печаль от ночи будто бы и не существовали. Ранта выглядел вполне нормально, не отличаясь от обычного себя.