— М-может мы пойдем… — начал Могзо, затем замолчал.

— Все знают, что Юме ненавидит Ранту, — сказала Юме, надув одну щеку и приклеив взгляд к потолку. — Всякий раз, когда Ранта называет Юме плоскогрудой, это ранит чувства Юме, неважно сколько бы Юме не просила его прекратить, он не прекращал. Поэтому даже если люди будут говорить Юме причины, чтобы любить этого человека, Юме не будет.

— Да, — Харухиро кивнул, давая ей продолжить.

— Но даже так, — взгляд Юме опустился на пол, щеки сдулись. — Но даже если Юме не переносит Ранту на дух, команде тяжело без него. Несмотря на то, что он — один человек. Когда Юме думает о том, что должно быть и Ранта… он потерял Харухиро, Могзо, Шихору, Мэри, Юме… пятерых из нас. Представьте себе, как тяжело ему потерять нас всех за раз.

— Юме… — прошептала Шихору, обняв ее за плечи.

— Когда Юме думает об этом… — кажется, Юме была близка к тому, чтобы заплакать. — Если бы Юме оказалась в такой ситуации, одна, в таком опасном месте, Юме было бы очень одиноко и грустно, поэтому бы она не смогла ничего сделать. Юме задумывается, каково Ранте…

— Во-первых, он… — начал Харухиро, затем захлопнул рот и сделал глубокий вдох через нос.

Целиком и полностью паршиво думать сейчас серьезно. Он чувствовал себя так, будто свисает с уступа горы Сумасшествия, но он должен каким-то образом оставаться хладнокровным, рассуждать логически. Мог ли он это сделать? Мог ли он оказаться на высоте положения?

Честно говоря, он не узнает, пока не попробует. И даже если он попытается, может быть, он все еще не узнает. Он был холоден и спокоен сейчас? Как он узнает, так ли это? Может, спросив кого-нибудь? Повернуться и спросить: «Эй, ребята, я выгляжу собранным и спокойным для вас?» Ни за что, черт возьми.

Все смотрели на него, ожидая услышать, что он скажет дальше. Все ждали его решения. У него не было выбора, кроме как решить.

— Мы не можем быть уверенными в том, что жив ли все еще Ранта или нет, — сказал Харухиро. — Но я хочу верить, что он жив. И я хочу пойти и убедиться в этом. Если мы не верим, тогда нет смысла что-либо делать. Да, Ранта все еще жив. И если он жив, я хочу пойти за ним.

Он не заставлял кого-либо делать выбор, и он не мог просто отбросить все и уходить от ответственности. Это была реальность.

— Сначала мы спустимся вниз, на четвертый страт, затем посмотрим, сможем ли мы вернуться на пятый. Но я не хочу сильно рисковать. Ранта остался, дав нам шанс уйти. Мы будем игнорировать все, что он пытался сделать для нас, если будем убиты, спасая его.

Я ужасный человек, не мог не подумать Харухиро. Он ничего не сказал вслух, но если бы это был любой другой товарищ, кроме Ранты, он, наверно, принял бы то же решение, но с обратными приоритетами и меньшей осторожностью. Ранта… может быть это благодаря тебе я смог избежать такого опрометчивого решения.

— Наша собственная безопасность в приоритете. Мы не будем заставлять себя, и если ситуация будет выглядеть слишком опасной, мы развернемся и направимся на поверхность. Если это произойдет, после, мы можем просчитать наш следующий шаг. Кто-нибудь против моего предложения?

Он ни капельки не верил в то, что кто-то может поднять руку. И никто не поднял.

Но Харухиро был тем, кто принял решение; остальные просто согласились. Он мог бы подумать о грузе ответственности, тяжести всех страхов и сомнений, внезапно опустившихся на его плечи, это будет давить на него; но не в этом дело. Как ни странно, по какой-то причине, он чувствовал облегчение

Решение принято. Сейчас им нужно сделать это. И у них даже есть шанс справиться с этим.

— Хорошо, — сказал Харухиро. — Идем. Ранта, жди нас.

Он не мог вечно оставаться в загоне свиночервей … один свиночервь влюбился в него, и это было ему противно.

— Слушай, не думаю, что что-нибудь получится, — сказал Ранта свиночервю, который лип к нему. — Мне жаль… на самом деле нет. Мне вообще чертовски не жаль… Эй! Хватит преследовать меня! Хватит, или я пожарю тебя и съем!

Он протестовал впустую, пока свиночервь издавал на него звуки буу-хии буу-хии, пытаясь подобраться ближе.

— Глупый влюбленный свиночервь! Увидимся! — Ранта стряхнул свиночервя и перепрыгнул через ограду.

Единственным существом, следовавшим за ним, был демон, Зодиак.

— Слабак дурак! Хихихихи… дурак дурак дурак! Кихихихи… слабак слабак слабак слабак!

— Заткнись, Зодиак!

— ТЫ заткнись! Хихихихи… заткнись НАВСЕГДА!

— Ты говоришь мне умереть?! Это то, что ты хочешь сказать?

— Киихихихихихи

— Возьми свои слова назад, сейчас же!

Но нет, подождите как… Прежде чем Ранта мог закончить мысль, Зодиак вдруг приблизился, поднеся колеблющийся рот близко к уху Ранты и прошептав:

— Он здесь… он здесь… хихихи… тот, кто заткнет тебя… он здесь…

— Что?!

Запаниковав, Ранта поспешно осмотрелся. Он был там: старший кобольд, один из старших рабочих, державший кнут с металлическим наконечником и шипами на плети. К счастью, он не смотрел в сторону Ранты, но он определенно шел к нему. Ранта колебался долю секунду, прежде чем запрыгнуть назад в загон со свиночервем, которого он отверг.