Плохими же были мои бесконечные терзания по поводу Энтони. Я никогда не оставляла его одного так надолго за эти два года, пусть даже Эдвард сообщил, что всё идёт по плану, и ему ничего не угрожает.

Мне угрожает. Будущая наша встреча с Энтони страшит меня не меньше, чем жителей Исландии «пробуждение» какого-нибудь вулкана.

Что я скажу ему? Что сделаю, чтобы он простил?

А если не простит?

– Мы не можем вернуться, – тихо говорит Эдвард, напоминая мне о своём присутствии и целуя в плечо. – Сейчас это опасно.

– Знаю. – Знать-то знаю, Эдвард, а как смириться?

Нет уж, мысли делают слишком больно. Я не могу думать об этом, но как же спрятать самое дорогое, что есть в жизни, в памяти?

Нет, это невозможно.

Подведя собственные, неутешительные итоги, переворачиваюсь на другой бок и прижимаюсь щекой к груди Каллена.

– Может быть, принести тебе воды? – участливо интересуется он. Отрицательно мотаю головой. Ни на миг, ни на шаг не хочу, чтобы он отстранялся. Я столько времени была без поддержки, что сейчас человек, тем более тот, которого я люблю, нужен мне гораздо больше, чем все земные блага.

Эдвард стал моим долгожданным плечом, на которое можно опереться. Стал тем, кому я доверяю, пусть наше знакомство и началось так странно и неприятно.

– Как твоя рана? – вспоминаю про порез, озабоченно глядя на него. – Я тебя не задела?

– Нет, всё нормально, – он пытается уйти от темы, видимо, не считая её достаточно объективной сейчас. – Чем я могу помочь? – волнуется он, и я почти ощущаю его желание быть полезным для меня.

– Ты уже помогаешь, – убираю дрожь из голоса, целуя его грудь.

– Хорошо, – вздыхая, он обвивает меня руками, заслоняя от всего на свете и пряча от самых страшных, изматывающих и реальных кошмаров.

Утром меня будят лёгкие прикосновения ветерка. Открываю глаза и инстинктивно перебираю простынь руками. Наверное, это вошло у меня в привычку.

На ощупь ничего не попадается, кроме бесконечной материи.

– Эдвард? – хмурясь, зову я. Вдруг мне всё приснилось? И вчерашний день, и сегодняшняя ночь?

Нет! Это было бы слишком жестоко!

– Я здесь, Белла, – родные руки появляются на моём лице, поглаживая подбородок.

– Ох, Господи! – откидываю простынь и почти набрасываюсь на него. Похоже, он обескуражен, потому что ответно обнимает меня на пару секунд позднее. – Я думала, что мне всё приснилось.

– Ну и богатая же у тебя фантазия, – журит он, зарываясь лицом в мои волосы. – Куда же я от тебя денусь?

Ничего не отвечаю. Сейчас мне просто необходимо прийти в себя, а сделать это где-нибудь помимо объятий Каллена невозможно. Он так нужен мне. Так нужен!!!

– Тебя не мучили кошмары? – снова хмурюсь, вспоминая про свой собственный, пока задаю этот вопрос.

– Лучше бы меня, чем тебя, – его руки чуть напрягаются, а на моём лице появляется подобие улыбки. Вот она – забота. Вот он – мой Эдвард Каллен.

– Я в порядке. Честно.

– Придётся поверить на слово.

– Я делаю тоже самое, когда ты так отвечаешь, – отстраняюсь, заглядывая в изумрудные глаза. Сегодня они без тёмных кругов и со счастливым блеском в уголках. Эдвард спал сегодня. По-настоящему, по-человечески.

– Один – ноль, – хмыкает он, а потом обнимает за талию и перекатывается на кровати, чтобы я оказалась сверху.

– Заигрываете, мистер Каллен?

Его лицо немного суровеет, а я мгновенно настораживаюсь. Что не так?

Мой немой вопрос всё же получает его ответ.

– Не называй меня так, пожалуйста, – мои любимые омуты поблёскивают теперь уже грустью и одиночеством.

– Хорошо, не буду, – прикладываю ладонь к его щеке, успокаивая. – Но, может, объяснишь?

– Мне нравится слышать своё имя от тебя. Тем более ты единственная, кто называл меня так с самого начала.

А вот и признание…

– Никто больше так не делал?

– Им было запрещено.

– Ты мог бы и раньше сказать мне.

– Сейчас это имеет значение. Раньше не очень.

Ответ быстрый и короткий. Он отводит взгляд, пока я анализирую полученную информацию.

– Эдвард, – наконец говорю я, улыбаясь. – Эдвард, Эдвард, Эдвард!

Его лицо светлеет от моей непосредственности, а в глаза возвращается счастливое выражение.

– Тогда к тебе ответная просьба, – посмеиваюсь я, наклоняясь ближе к его лицу. – Не называй меня мисс Мейсен.