– Мне так не хватало тебя, – ласково улыбаясь мне, говорит Эдвард.

– Мне тоже, – кладу в рот свежую клубнику и радуюсь. Не столько вкусной ягоде, сколько тому, что снова рядом с любимым человеком. – Эти три дня тянулись слишком долго…

– Я думал только для меня, – смущённо опуская взгляд, признаётся мужчина. Моя рука с чашкой капучино останавливается на полпути. Во-первых, этому способствует его смущение. Как ни как он демонстрирует, что чувствует, а во-вторых, производят впечатление сказанные слова.

– Знаешь, я спала в обнимку с твоей подушкой, – говоря это, немного волнуюсь, но желаю раскрыть перед ним все карты, ожидая хоть какого-то ответного жеста.

– С моей подушкой? – похоже эффект внезапности удался. Я его удивила.

– Она пахла тобой. Так мне казалось, что ты рядом, – теперь приходит моя очередь опустить глаза. Откровение далось мне с трудом, тем более я не знаю, как он отреагирует.

Занятая своими размышлениями, не сразу понимаю, что происходит, когда руки Эдварда, бог знает как, появившегося рядом со мной с другой половины стола, обхватывают меня за талию, а лицо зарывается в волосы. Его дыхание ласкает мою кожу, отчего мне хочется урчать от удовольствия.

– Ты хотела быть со мной! – шепчет он, и его запах – лучший в мире – смешивается с ароматом кофейных зёрен. Наслаждаюсь обоими, восхваляя судьбу за то, что послала мне этого мужчину.

– Очень хотела.

– Теперь я тебя не оставлю.

– Это и к лучшему.

Хмыкаю и, выждав момент, поворачиваюсь к нему лицом. Оно так близко, что мне кажется, будто в изумрудных глазах я могу разглядеть свое отражение.

– А что ты делал эти три дня, помимо погонь за Аро? – разглаживаю едва заметные морщинки на его лбу.

– Проверял дела предприятий, а свободное время думал о тебе, – он снова немного теряется, посматривая на меня, словно на хищную птицу. И всё же уже не так испугано, как раньше.

Я прекрасно знаю, что любое признание очень много значит для нас обоих, а в особенности для него и поэтому счастлива даже больше, чем должна быть.

– Ну, кто тут плохой? Ты самый лучший! – восклицаю я, запуская пальцы в его бронзовые кудри.

– Если уж мы перешли к расспросам, то мне бы хотелось знать, что делала ты, помимо сна?

– Ходила к Энтони…

– Как твой сын?

– Уже лучше, – моя улыбка становится грустной, и от него это не укрывается.

– Ненавижу, когда ты огорчаешься, – проводя пальцем по моим губам, говорит он.

– У меня есть причины.

– Он поправится. А сейчас будет в полной безопасности.

– Да-да, конечно, – снова вымученно улыбаюсь и смотрю на него. Моего. Только моего. Самого лучшего, самого любимого, самого прекрасного – и внутри и снаружи.

– Ты обещал показать рану, – вспоминаю я, пытаясь не думать об оставленном сыне. Комплекс плохой матери ещё долго не отпустит меня, но сейчас для этого не время.

– Ответь мне честно: тебе правда хочется этого? – сомневаясь, переспрашивает он.

– Если хочешь, я не стану дотрагиваться. Просто посмотрю.

– Не желаю ограничивать тебя.

– Это не ограничение. Просто скажи, как тебе проще.

– Как хочешь. Можешь делать всё, что угодно, – наконец произносит он и, поднимаясь с диванчика, на котором мы вместе сидим, направляется к ванной. Иду за ним.

Моё внутреннее предчувствие не подводит, когда я вижу ту самую «царапину».

Ярко-красный, довольно глубокий порез. Явно не обработанный, ещё немного и загноится.

– Ты промывал её? – ошарашено разглядывая его ранение, интересуюсь я.

– Само заживает.

– Нет, не заживет, – глубоко вздыхаю для успокоения, чтобы ни напугать его. Это последнее, чего я хочу сейчас. – Аптечка есть?

– В доктора хочешь поиграть? – слегка раздражённо спрашивает Эдвард.

– Если это не обработать, могут возникнуть осложнения, – смягчаюсь, объясняя ему очевидное. Почему он этого не видит?

– На мне заживали и более серьёзные раны.

– Эдвард, пожалуйста! – почти умоляю я, заглядывая в самую глубину его глаз. Возможно, только так я смогу пробраться за прутья его клетки к сердцу и здравому разуму?

– Когда ты так говоришь, я не могу отказать тебе, – тяжело вздыхает он, закатывая глаза.

– Я быстро, – не слушая далее и понимая, что получаю относительное согласие, перерываю ящики в ванной, пока не достаю необходимый предмет. В маленьком зелёном кейсе наверняка есть вата, бинты и перекись.

Чувствую его внимательный взгляд, следящий за каждым моим телодвижением, пока готовлю всё необходимое.

– Если ты будешь так смотреть на меня, я что-нибудь, неверное, сделаю, – замечаю я, усмехаясь, но пытаясь сосредоточиться.