Даю ему фору в тридцать секунд и, срываясь с места, бегом несусь к выходу. Моё движение замедляют стеклянные двери, поворачивающиеся слишком медленно.

На улице начался дождь, который мы, как ни странно, не заметили.

Ищу взглядом Каллена, пока не замечаю, что он подпирает стену в нескольких метрах от меня. Вздыхаю и иду туда, лихорадочно соображая, как просить прощения.

– Эдвард? – когда между нами остаётся около тридцати сантиметров, зову я.

– Зачем ты постоянно это делаешь? – чертыхаясь, спрашивает он.

– Что делаю? – вопрос сам собой срывается с губ. Он не оборачивается и нервно, с издёвкой, усмехается.

– Доводишь меня до белого каления?

– Прости…

– Ты знаешь, что случится, если я сорвусь? – он откидывает голову и, скорее всего, прикрывает глаза. Это его обычное поведение в подобных ситуациях. Похоже, моего извинения он не слышал.

– Ты мне не навредишь, – шепчу я, неловко теребя руками край блузки.

– Откуда такая уверенность? – он всё же поворачивается ко мне, пронзая своим фирменным, чужим для меня взглядом.

– Я знаю тебя. Я верю тебе, – делаю шаг к нему, и он повторяет мои движения, только назад.

– Не хочешь, чтобы я прикасалась к тебе? – похоже, голос немного разочарованнее, чем нужно.

– Для тебя сейчас безопаснее этого не делать, – сквозь зубы предупреждает он.

С этими словами ко мне приходит прозрение. Я теперь понимаю, что должна делать, а что нет. Теперь всё встаёт на свои места. Если он говорит не подходить для моей же безопасности, то ему настолько плохо, что он боится навредить мне.

Напрасно.

– Иди сюда, – шепчу я, выдавливая улыбку, и ступаю ещё на два шага вперёд. Он отступает, но упирается спиной в стену. Дальше некуда.

– Пожалуйста, не нужно! – просит он, и на секунду передо мной снова мой любимый Эдвард. Мой ласковый, мой нежный, мой заботливый и самый лучший.

– Ты не обидишь меня. Я верю тебе, – говоря это, подступаю ещё на десять сантиметров и обнимаю его за талию. Он пытается дышать глубоко и ровно, даже не касаясь меня ладонями.

Эти приступы гнева…

Да-да, я виновата в нашей ссоре. Именно я. Он сдерживается, а я усложняю его задачу.

– Я сам себе не верю, Белла. Отойди, – делая очередное предупреждение, произносит он.

– Ты не пугаешь меня. Всё в порядке, – поднимаю голову и, привстав на цыпочки, целую его в шею. Мне хочется достать до губ, но при моём росте это невозможно сделать без его помощи.

Впрочем, мой поцелуй заставляет его немного расслабиться.

– Знаешь, как я за тебя боюсь? – теперь уже и его руки, едва касаясь, осторожно следуют по моему телу, привлекая к себе.

– Я тоже боюсь за тебя. Не себя, а за тебя. Ты очень дорог мне! – заглядываю в его глаза и уже через миллисекунду оказываюсь подхваченной на эти самые руки и достигшей его губ.

– Белла, – стонет он, держа меня и страстно целуя. – Какая же ты смелая!

– А ты сильный. Очень сильный, – я сейчас говорю не только о его физической подготовке и прекрасном телосложении. А о его внутренних качествах. Ради меня он борется со своими скелетами, двигаясь дальше.

И я ему в этом помогу.

– Никто так отчаянно не пытался помочь мне, – говорит он мне на ухо, прекращая поцелуй. – Ещё никогда у меня не возникало желания рассказать про своё жалкое существование кому-либо.

– Тебе мешает то, что это тяжело? Что больно? – сочувствующе гляжу на него, вдыхая аромат, исходящий от его кожи.

– Не только это, – он поджимает губы, и я вижу, как ему хочется что-то сказать, но он не решается.

– Что ещё? – спрашиваю, поглаживая его шевелюру. – Ну же, Эдвард, что ещё?

– То, что когда ты узнаешь всё, я тебя потеряю, – признаваясь, он вздрагивает, но голову не опускает. Смотрит на меня, ища во взгляде поддержки. И я надеюсь, что нашёл.

– Запомни раз и навсегда то, что я сейчас скажу, ладно?

Он молча смотрит на меня, не утруждаясь даже кивнуть.

Вздыхаю, набирая воздуха, чтобы продолжить.

– Что бы ни было связано с твоим прошлым, с тобой или ещё чем-то, что касается тебя, я никуда не денусь. Ты будешь видеть меня столько, сколько захочешь. И днём, и ночью.

– Не нужно давать невыполнимых обещаний, – качает головой он, опуская меня на землю.

– Эдвард Каллен! – беру его руки в свои и заглядываю в изумрудные глаза, возвышающиеся надо мной. – Не смей даже думать, что я уйду. Сколько раз мне повторить, что этого не будет? Что бы ты ни сделал и кем бы ни стал!