– Я вас слушаю… – говорю одно, а думаю лишь о том, как бы поскорее добраться до дома и уснуть хотя бы на пару часов.

– Вашему ребёнку противопоказаны любые волнения, переживания и страхи. Минимальный испуг может снова спровоцировать приступ, за которым могут возникнуть такие же осложнения, как и в этот раз. Мы уже не сможем его спасти, если всё повторится. Считайте, что вам повезло на этот раз.

– Конечно, – быстро киваю, понимая, что буду лезть из кожи вон, но подарю Энтони необходимый покой.

– Он слаб сейчас, и никаких переутомлений вынести не сможет, – объясняет Маслоу, на лице которого нет никаких эмоций кроме сухого профессионализма. – Ему нужно больше чем когда-либо отдыхать. Операция через полторы недели. До этого времени мы должны поддерживать его здоровье в полном порядке и неприкосновенности. Одна инфекция – и может развиться серьёзное недомогание.

– Конечно, – снова повторяю я, мысленно продумывая, что буду делать дальше. Если увидеть сына я могу не раньше завтрашнего утра, значит, этой свободной ночью мне удастся поспать.…

Уже было радуюсь, но, к сожалению, в мысли врезаются вчерашние слова Каллена, которые возвращают меня к неприятным воспоминаниям о принудительном сексе и к тому, с кем я им занималась. Ненависть снова пылает во мне, когда я понимаю, что ночь потеряна. Я не смогу отдохнуть и набраться сил. Вместо этого я устану и ослабну ещё больше… Вот чёрт!

Скидываю наваждение, качаю головой и вспоминаю, что Тони жив, а значит, необходимость в трансплантации его сердечка остаётся. И деньги, которые может забрать Каллен, тоже нужно сохранить. Решение одно-единственное, и выхода у меня нет. Я буду спать с ним. Сегодня. Завтра. Всегда. Пока не отработаю долг.

– Что случилось сегодня днём? Почему пульс исчез? – спрашиваю у доктора, собирающегося уходить.

– Мы вовремя успели. Произошла остановка сердца. Его удалось перезапустить адреналином. Сейчас никакой особой опасности нет. Лишь предостережения. Не забывайте.

– Благодарю, Джеймс, – искренне говорю я и даже выдавливаю улыбку. Он неумело корчит гримасу в ответ – холодную и стальную – встаёт и уходит к своему кабинету.

Минуту-другую сижу на металлических стульях, ища взглядом часы. Не нахожу. Но нутро подсказывает, что, если не хочу опоздать к Эдварду, нужно подниматься и ехать домой. Откуда меня заберёт его машина. Его личная машина с водителем.

«Выгляди презентабельно, а то я за себя не ручаюсь».

Может быть хуже вчерашнего, да?

Или его возбуждает мой неопрятный вид?

Зачем я ему вообще? Я не красавица, не модель, я не изощрена и ничего особого не умею в сексуальном плане – на кой чёрт ему такая простушка?

И всё же, думая обо всём этом в лифтовой кабинке, благодарю Бога за то, что Каллен выбрал меня и дал денег на операцию моего ребёнка. Как бы я спасала Тони, если бы не он?

Вот чёрт, я ненавижу его, но обязана ему по гроб жизни!

Чёртов миллиардер!

В холле больницы вижу часы – половина шестого. У меня есть ещё несколько часов, чтобы привести себя в порядок и добраться домой. Надеюсь, я успею.

Когда голова снова начинает болезненно пульсировать, у меня на миг темнеет в глазах. Хватаюсь для опоры за фасад клиники, кое-как спускаясь по ступенькам к такси. Сажусь в машину и только теперь понимаю, что денег у меня с собой нет.

Приходится вылезать из салона и тащиться к автобусной остановке. Меня шатает словно пьяную, и я не властна над этим. В сознании страх: как буду заниматься любовью с Калленом, если не чувствую ни миллиметра собственного тела и не могу устоять на ногах? Впрочем, сейчас это волнует меня меньше всего. Мечтаю лишь о том, чтобы добраться до квартиры.

И я добираюсь.

Медленно, почти бесконечно, на общественном транспорте, растрачивая последние силы, но добираюсь. Открываю входную дверь своей небольшой квартирки и грузно валюсь на софу в гостиной, хватая ртом воздух.

Нет ни сил, ни желания пошевелиться и начать приготовления к сегодняшней ночи, но приходится их найти. Представляю перед собой лицо Тони, и это немного помогает. Перво-наперво откапываю в пыльных ящиках таблетки от головной боли и принимаю сразу две – на всякий случай.

Затем иду к шкафу с одеждой, роюсь среди вешалок, ища то самое чёрное облегающее платье, которое было куплено на одной из распродаж. Не уверена, что оно мне ещё подходит, но других вариантов одежды нет.

Примеряя платье, отмечаю, что сидит оно идеально, и, следовательно, моя фигура не изменилась. Прекрасно, одной проблемой меньше.

Стягиваю чёрную материю с тела, и борозжу ящики в поисках нового комплекта кружевного нижнего белья. Ярко-красное. Страсть. Эдварду должно понравиться, если он вообще его заметит. Он с таким животным остервенением набрасывается на меня, что я не всегда успеваю понять, что происходит.