Мы с Кейтлин переглянулись, недоумевая, кого она притащила к нам на помощь?

– Ну, просто лектор, какой то, а не сестра пришедшая оказывать мне первую помощь:-

Подумал я. Заглянув, в глаза Кейтлин, понял, что то - же самое подумала и она.

– Некоторые выдающиеся светила науки утверждают, что после операции, на брюшную полость нельзя пить, но я утверждаю обратное. Что пить можно и нужно, чтобы очистить организм от отравления токсинами, медицинских препаратов. Все эти препараты

ещё так не совершенны,- сделала свои заключения сестра.

– Но только пить надо не так много, как ты сейчас, а постепенно маленькими глоточками, чтобы вода не доходила до тех мест, которые были прооперированы. А была впитана организмом, для своих нужд.

– Вот посмотрите; - и она, взяв кружку с водой, стала поить меня. Убирая каждый раз, после того, как я стал прикладываться губами к краю.

Глотки действительно были маленькими, и я чувствовал как живительна я Аква, проникая в мою внутренность, течёт там размывая токсины,

Утоляя жажду. И как бы я не старался сдержать её внутри, меня всё равно стошнило через некоторое время.

– Ничего страшного, - успокоила она.

Это выходят токсины,- с улыбкой сказала она.

– Не поддавайтесь паники. Затем она обернулась посмотрев на двери, и сказала;

– Ну, я, пожалуй, пойду. А то не дай бог, вернутся медсёстра и мне тогда попадёт от них. Ведь я с другого отделения; - заторопилась она.

Я взглянул на её белоснежный халат и на том месте, где должен быть комсомольский значок,

я заметил маленький крестик, аккуратно вышитый красным мулине.

Посмотрев ей вслед я, заметил как из фалды халата, выехала короткая юбка цвета мышиного туза. И пара босоножек на её стройных ногах,

обтянутых чёрными шёлковыми чулками, показались мне через, чур, казёнными.

– Что, тоже заметил?
– спросила Кейтлин.

– Ох уж достали эти К Г Э Б шники.

– А, К Г Э Б шники кто?
– поинтересовался я.

Это агенты К Г Б, расшифровать тебе, или сам догадаешься, - с ехидством разъяснила она,

злясь на мою тупость.

– Ну, я пойду! Мишь!;- сказала она.

И прежде чем я, что - то, хотел возразить, просто засунула мне в рот молсушку, леденец.

Ту же самую развернув, засунула себе.

Исключая возможности задавать мне вопросы, а ей давать мне на них ответы.

– Не знаю, почему, но у меня сложилось превратное мнение, что я ей надоел.

Но я всё равно спросил,- увидимся ли больше?

– Не знаю;- развела она, руками закатив глаза к потолку. И только в ту минуту, я заметил, что она была всё в том же розовом платье, и на ногах у неё были всё те же стоптанные босоножки, и на одной из них был сломан каблук.

Я посмотрел в окошко и увидал как в палату из синевы небес через мутную толщу оконного стекла пробивается солнечный зайчик. Снвчала медленно, потом всё быстрее набирая свою мощь начинвет кружится летая по стенам пала ты. кружа в соём круговороте всё то что попадается ему на пути. И я вдруг вспомнил и представил, что мы во дворе с кейтлин Висим на его крепких руках и обнимаем её папу. А он кружась и издавая звуки гапоминающим шум пропеллеров,

Кружит нас по двору.

И тут я увидал старшую мед сестру, входившую в палату.

– Кто посмел, кто позволил, - стала кричать она, выдернув из под меня облёванное полтнце, и крутя перед глазами кружку с недопитым кампотом.

Гроза.

Гроза застала настоятельницу женского монастыря, на коленях перед образом святой

Девы Марии.

Настоятельница молилась, крепко сжав, худые руки на своей груди, произнося шёпотом слова вечерней молитвы. Внимательно вглядываясь в пустоту угла, где на потемневшей стене плясали,

тени от огня задуваемого врывающимся сквозь разбитые витражные окна, ветром.

Сёстры, позади неё молились вместе с матушкой, усердно отбивая поклоны.

Беспрестанно прислоняясь лбами к каменным холодным плитам пола, они, шевелили, губами скрестив, на груди ладони рук. И от их напевного шёпота шёл гул, теряясь в вышине потолочного купола.

Молились все, каждый вечер, совершая обряд вечерней молитвы, прежде чем отойти ко сну.

Но в данный момент, молитвы их задерживались.

– Спаси и сохрани, - шептали губы, и многочисленные поклоны сестёр, своими кивками сотрясая воздух, ещё более колебали пламя курившихся свечей.