А сам образ, святой заступницы, как бы плясал, колеблясь на жару. Походя, на грешницу, поджарившуюся на сковородке, или на святую мученицу, горевшую на адовом костре.

Со стороны казалось, что рука, поднятая с двумя перстами, Покровительски осыпала всех кланявшихся, животворящими крестными знамениями. От чего молитвы становились громче.

Всё больше и сильнее доносились раскаты грома,

А трещавшая молния, сверкала в небе над монастырскими сводами, затаившегося в диких горах женского монастыря. Казалось само небо искажённое всполохом грозы, разверзлось, вверху. И исчадие ада, вместе с владыкой Вельзевулом, вот, вот изрыгнёт свой смертоносный огонь лавной серы. Польётся

на бедные головы бывшим грешницам.

– Настал та - ки, ссудный день, - богобоязненно шептали, молясь, сёстра.

– Не замолишь, у всех святых не выпросишь прощения, за все грехи наши, - думали они, готовясь к худшему.

Только смерть, может оправдать их, то - что не жили по законам божьим, не соблюдали заповеди его.

– Господи! Пресвятая дева Мария, заступница наша! Покровительница наша! Тебе одной уповаю, спаси и сохрани МА!

Шептала настоятельница женского монастыря матушка игуменья, Пелагея.

Господи спаси и сохрани МА!
– повторяли сёстра, послушницы.

Гроза гремела, бушуя в горах, метая огненные стрелы над Совиным ущельем.

Дождь бешено лил с небес. Большие капли потоком били о скалы, разбиваясь о камни на миллионы довольно мелких водяных пылинок. Невольно казалось, что вот, вот всё уйдёт под воду, и наступит всемирный потоп.

Сухие русла молниеносно заполнялись, водой стекая дальше, вниз по склону. И там ниже сливались воедино, образуя большой грязевой поток. Рождая собой свирепого зверя.

Часто, огромный валун, подмытый потоками, вырывался из почвы. И вот уже обвал, шумел над пропастью устремляя за собой другие валуны, прихватывая с собой до кучи, вывороченные с корнем деревья.

Горе животному или путнику окажись он в этот час в эту стихию, в столь гиблом месте.

Внезапно пришедшая Гроза. Примчавшаяся с палестины обрушилась на этот песчаный берег не пожалела ни кого.

Налетела внезапно, по разбойничьи, не предупредив, без объявления войны.

Или каких либо признаков.

Сначала подул резкий ветер, подняв белые буруны, на зеленоватой кромке моря, затем посылышались мерные раскаты надвигающихся волн, приближающихся к берегу.

– Уходить надо!
– услышал шевалье предупреждающего его молодого спутника, догнавшего его, после того как конь шеварье,

Миновал утёс, который вызывающе выпячиваося в солёную пенную воду.

Знаю, - проборотал шевалье, чувствуя на своих губах, зной жаркого ветра принёсший светром, палестинской пустыни. А на зубах его заскрипел песок.

Даже сдесь она нас достала, - подумал он с ужасом наблюдая как на овесной скале выше него на несколько ярдов, видны были зеленоватые водоросли. Именно эту часть отбирает море, у суши, во время шторма. Именно по эту отметину затапливает вода, губя всё живое, что не относится к рыбам и малюскам.

– Не пожалела ни кого, ни рыбаков, ни их лодок, ни животных прогуливывшихся по песчаному пляжу. Ни их рыцарей, дву тысячный отряд крестоносцев, рыцарей войска христова, возвращался из святых земель. Где покоится гроб Христов, священного Иерусалима.

Срок их службы подошёл к концу и они не солоно нахлебавшись возвращались, после долго многогодового похода, следуя на родину во Францию.

А перед тем сев на на корабли, и переплыв средиземной море, заглянуть в Рим, высадясь в Генуи, где назидалось прибыть в Витикан. Представ пред взором самого Папы, дабы предоставить отчёт о проделанной ими работы. И получив, назидание или милость, возвратится в сои имения, в сою страну Францию. Под уютное гнёздышко, тех кто их ещё не похоронил за живо, тех кто помнил о них, или просто забыл. Которые оставались ещё путеводной звездой во мраке.

Как глас вопиющий в холодной пустыни.

Думал возложившим на себя командованием Шевалье де Бриньон, и вовремя повернув в ущелье между гор увёл отряд в верх, опасных, но вданный момент спасительных скал.

Отряд раненной змеёй полз, следуя по едва заметной тропе, петлявшей между валунов. Казалось, чудом держа своих боевых коней, или держась за них, рыцари не срывались вниз, в ревущий и набирающий свою мощь бушующий поток.

– Далеко ещё до переправы, сэр?- спросил шевалье, молодой спутник.