— Значит, всё только начинается, — очень-очень задумчиво проговорил прапрадед, намеком подтвердив неясную догадку Кита. — Завидую я тебе, пацан! Такое увидишь…

— Что?! — спросил Кит, почувствовав мелкий бег мурашек между лопаток.

— Сам не знаю… — так же неясно усмехнулся прапрадед. — Это как тебе нельзя рассказывать нам про твое будущее, так и мне про то, кто когда-нибудь придет к тебе. Только ничему не удивляйся.

— А я и так уже ничему не удивляюсь, — обиженно ответил Кит, ясно поняв и этот намек предка — на то, что про всяких «святых водолазов» лучше не спрашивать.

Тем временем, свечка зажглась, а на столе появились банка тушенки, большой темный чайник, три вилки, три стакана и три кусочка хлеба.

По ходу, Кит успел окинуть взглядом комнатку военных времен. Здесь были сундук, украшенный металлическим плетением, одна решетчатая кровать — видно, Колина, — коврик с оленем над нею, небольшой сервантик, небольшой письменный стол, полочка с книжками над нею и еще фанерная этажерка, тоже до предела загруженная книжками… Была печка-буржуйка с трубой в окно, очень похожая на ту, что Кит видел на барской дачке в 1918-ом… Да, и еще большие часы-ходики на стене тикали, качая маятником. С потолка свисал широкий абажур без лампочки. От этого бесполезного абажура и был отодвинут к окну обеденный стол со скромной скатёрткой.

— Эту убери. — Петр Андреевич отдал свою вилку сыну. — Сейчас наш путешественник должен наестся… А ты подберешь. — И осторожно спросил Кита, осматривавшего комнату: — Вы там, небось, уж повольготнее живете? Отец-то кто у тебя?

— Художник… — почувствовав неловкость, ответил Кит.

— Вон оно как! В интеллигенцию Демидовы подались! — без осуждения хрипло хохотнул прапрадед. — Знаменитый?

— Не очень… — почему-то с облегчением ответил Кит.

— Ну, ничего. Ты-то точно прославишься в будущих веках, — подбодрил его прапрадед. — Налегай, давай, рубай! Ешь, сколько влезет. Надо впрок… А мы свое после победы наверстаем. Точно, сын?

— Ага… — кивнул Коля и гулко сглотнул слюну.

— Извиняй, чай холодный у нас, сейчас не разогреешь, — сказал прапрадед.

Надо прямо и без всякого преувеличения признать: этот скромный ужин военного времени при свечке на сундуке показался Киту куда роскошнее того званого праздничного обеда в помещичьей усадьбе Веледниково — обеда, с которого и началось его, Кита, знакомство с прошлым, так сказать, натурализация в нём! И тушенка с куском жесткого ржаного хлеба показалась Киту куда вкуснее какого-то консоме и последовавшего за ним фаршированного перепела…

Кит честь знал: умял половину и решительно отодвинул банку:

— Всё! Это Коляну… ему витамины нужны.

— Ну?! — вскинул брови Петр Андреевич.

— Ну да… чтобы потомки крепче были.

— С тобой, праправнук, не поспоришь, — оценил прапрадед точный расчет потомка. — Слышь, сын, налетай. А мы с Никитой Андреичем пока делом займемся.

Он тяжело поднялся из-за стола и пошел в другую комнату, жестом предупредив Кита, чтобы за ним не ходил.

Там он возился минут пять, словно что-то на ощупь разыскивал или доставал из каких-то тайников, потому как там тяжело двигалось, а потом постукивало и захлопывалось… Тем временем, Кит запивал холодным чаем изжогу и старался не смотреть, как его прадед по-собачьи смачно уплетает тушенку, скребя вилкой по стенкам консервной банки.

Петр Андреевич вернулся, остановился на пару мгновений, взглянул коротко и строго на обоих своих потомков — ближнего и дальнего — и пошел к сундуку. Он передвинул свечу на середину, грозно сел и поманил к себе Кита.

— Садись, — сказал он Киту, когда тот подошел.

Кит аккуратно сел по другую сторону огня.

— Ну… доставай, — почти торжественно сказал прапрадед.

— Что?! — не понял Кит.

Предок посмотрел на Кита совсем строго. И Кит тут же уразумел: прапрадед знает, что за штуку волей или неволей привез с собой праправнук. Но откуда он это знает?!

Вопрос застрял в горле, и Кит молча достал из внутреннего кармана джинсовой куртки обе половины таинственного браслета, по семейной легенде созданного тем самым предком Кита, который теперь так вот просто сидел рядом с ним, по ту сторону огонька свечи…

— Он самый! Сходится! — явно подавляя волнение, проговорил Петр Андреевич.

— Бать! Мне можно посмотреть? — чуть не захныкал Коля Демидов.

— Оттуда смотри! — отрезал его батя. — А то еще башку оторвет… и не будет у тебя никаких потомков.

И хитро подмигнул Киту.

— А вы как же? — смекнул Коля.

Петр Андреевич ответил сыну так, что тот только рот разинул и оцепенел:

— А нам уже не страшно. Мы тут как в танке…

И тут же велел Киту:

— Надевай… Знаешь как?

— Знаю, — кивнул Кит и произвел с браслетом соответствующую манипуляцию — так, чтобы все-таки Коляну видно было.

— Не сильно работает, да? — по-деловому спросил Петр Андреевич.

— На мне, вообще, никак… — честно признался Кит и как бы в доказательство повертел рукой. — А у папани очень даже не слабо.