– Во-первых, с деньгами у нас всё в порядке. Пока ещё, скорее, нас можно критиковать за то, что мы их медленно расходуем, а не за то, что мы их не туда направили... Те проекты, которые уже есть в компании, и те проекты, которые в ближайшее время будут рассматриваться, направлены не на то, чтобы дать денег физикам, их цель - помочь физикам преобразовать результаты их научного труда в реальное производство, в реальный бизнес...

– Есть у нас корреспондент, регулярно заходящий на сайт... Он пишет: "В августе 1998 года во время кризиса вы сказали, что в условиях кризиса власти обязаны лгать, чтобы не допустить паники. Когда ещё вам приходилось говорить неправду в государственных интересах?"... Вы и сейчас так считаете?

– ...Вот вы, представим, являетесь вице-премьером российского правительства. 1994 год. В стране период расцвета финансовых пирамид, всяких "МММ", "Дом Селенга" и так далее. Вы профессионал. Вы собираете данные и понимаете, что все они через три месяца, через полгода, через год точно разорятся, что это жулики, они воруют деньги. При этом количество вкладчиков у каждой из этих структур от четырёхсот тысяч до трёх миллионов. По всей стране. Первые ваши действия - собрать силовиков, поставить задачу: "Дело взрывное. Последствия катастрофические. Немедленно нужно приступать к реальной работе по вскрытию тех преступлений, которые менеджментом этих компаний осуществляются"... Дальнейшие действия... сказать правду... Я помню, как совершенно искренне один молодой член правительства порывался выйти к телевизионным камерам и сказать: "Люди, послушайте, вас же обманывают! Не делайте этого, не несите туда свои деньги, которых у вас и так-то немного осталось". Но надо соображать, что вслед за этим происходит. Всё разыгрывается как по нотам: сразу же после выхода в эфир сотни тысяч людей бросаются к приёмным пунктам эти компаний. Ты понимаешь, что они не в состоянии вернуть свои деньги, даже если захотят. Но при этом получаешь давку, драки, избитых... И в полном объёме ответственность за всё, что произошло. Так вот - сказать правду в такой ситуации или не сказать?

– Кого из ныне живущих в мире вы уважаете более всего? Есть ли такая личность?

– С уважением отношусь к Егору Гайдару. Есть люди за пределами России, к которым я тоже отношусь с уважением.

– Что вы считаете своим главным достижением?

– Частную собственность в России.

– Вы оказались перед Господом Богом. Что вы Ему скажете?

– Я не воинствующий атеист.

– ------------------------

Государственная Дума приняла в первом чтении проект поправок к актам, имеющим отношение к борьбе с терроризмом, к противодействию террору. И там идёт речь о том, в частности, чтобы суд присяжных не принимал участия в таких делах. То есть, когда речь идёт о террористах, присяжные участвовать не должны. Также это касается дел о массовых беспорядках, захвате заложников, об организации незаконных вооружённых формирований, о шпионаже, о предательстве... Автор этих поправок привёл два аргумента в защиту своей позиции. Во-первых, у нас есть такие республики, где до 80% населения связано семейными, тейповыми и прочими узами. И по традиции им запрещено действовать против родственников, нельзя осуждать их. Поэтому присяжные в этих республиках оправдывают террористов или дают им очень несерьёзные сроки. Во-вторых, террористы знают в лицо этих присяжных, и присяжные их боятся...

В тех республиках, о которых он ведёт речь, этими путами "обвязаны" не только присяжные, а и судьи, и прокуроры. Значит, такого рода процессы следует переносить в другие места, где другие судьи, другие присяжные, другие прокуроры - тогда исчезнет и проблема...

Демократия - это не изложенный на бумаге закон, принятый парламентом, хотя это важная компонента. Демократия - это образ поведения, мышления, понимания своего места в обществе. Это процесс, которому для осуществления требуются поколения, иногда века...

Во время съёмок документального фильма "Германская головоломка" я брал интервью у известного немецкого журналиста...

– Да, у нас демократия... при хорошей погоде. Но мне страшно подумать, что может быть, если погода испортится. Потому что нацизм сидит в наших немецких душах...

– --------------------

2 декабря 2008 года... Александр Сокуров...

– Как вы понимаете слово "диссидент"? И может ли он быть патриотом?

– Диссидент - это человек, который стоит в стороне от других. И да, он патриот.

– Вы учились во ВГИКе?

– Сначала на историческом факультете в университете, а потом, после завершения, во ВГИКе, да.

– В 1979 году, за год до окончания ВГИКа вам пришлось прервать свою учёбу, поскольку вы вошли в довольно острый конфликт с руководством института и Госкино. Ваши студенческие работы обвинялись в формализме и в антисоветских мыслях. Вы можете мне сказать, что за антисоветские мысли были в ваших студенческих работах?

– Я учился на историческом факультете, уже достаточно хорошо понимал, что такое политика, и она была мне совсем неинтересна. Поэтому в своих художественных работах я никаких политических прожектов не строил, намерений политических никаких не высказывал. Но, по всей вероятности, было решительное отличие того, что я делал, или того, что я думал, от того, что происходило вокруг меня.

– Ну, дайте пример, хотя бы один. Антисоветизм - всё-таки политическая штука или нет, не обязательно?

– Политическая, да. А из примеров - моя первая работа, "Одинокий голос человека"...

– А вы согласны с теми, кто говорит, что ваши фильмы элитарные? Они для очень узкой публики, и нужно иметь определённый уровень, чтобы их смотреть, это не кассовые фильмы и для людей рядовых сложные?

– Я слишком уважаю своих соотечественников, слишком уважаю человека как такового, чтобы не быть с ним искренним. Конечно, в этой искренности, может быть, я захожу слишком глубоко в свои внутренние переживания, какие-то чувства. И как всякое интимное ощущение, оно не может находить большого числа сторонников или понимающих людей... Да, я виноват в том, что не могу быть другим. Ещё, прямо вам скажу - я ведь не кинематографист. Я не люблю кино, не являюсь сторонником кинематографического процесса и кинематографического жанра - это чужое для меня. Я люблю литературу. Литература для меня - всё, что есть в моей жизни. Но так случилось, что моя жизнь шаг за шагом пошла в сторону именно визуального творчества. Я хотел быть режиссёром радиотеатра - этого я хотел действительно, а заниматься визуальным искусством - нет, тем более кинематографом. И никакого пиетета перед кинематографом не испытывал.