— Ну, как за что? Я же сразу, можно сказать, не глядя, понял, что случай запущенный. Тут, кхм, нужен целый комплекс мер…

— Это кто тут запущенный, лекарь? У тебя совсем, что ли, набалдашник отвинтился?! — разозлился бандит.

— Я вовсе не хотел никого обидеть. Сам-то я здоров, кхе-кхе, слава Катапаку, — откашлялся Гаузен и продолжил свое вранье. — Но вот цены у меня безумно низкие. У меня даже лозунг соответствующий написан на вывеске:

Пускай в трубу я вылечу,

Как бедный идиот,

Но всякого я вылечу

Больного, кто придет, — неожиданно открыл в себе талант к сложению стихов Гаузен. — Даже если будут, гм, какие-нибудь наследственные осложнения. Вот ваша, кхм, родительница не мучалась мигренью?

— Как ты назвал мою мамашу? Ми-чем? Мегерой? — взревел Репей и вновь вскочил с места. На этот раз Кловиад его не останавливал.

— Мигрень — это рыба такая, — осторожно подал голос Зубочист, но этот сомнительной достоверности факт крайне мало помог вытянуть Репья из того бешенства, в которое он погрузился.

— Да знать я не знаю ничью мамашку! — не выдержал Гаузен. — Что она, поскакушка какая-нибудь из тех злачных кварталов Вейносты, где любовные вздохи перемежаются с зубовным скрежетом, чтобы все ее знали? — и понял, что оправдание вышло хуже некуда. Репей уж было налетел на юношу, но в шаге от него в недоумении остановился:

— Чего ты голову отворачиваешь, лекарь, — подозрительно уставился Репей.

— А я хозяина жду. Боюсь, как бы он мимо меня не прошмыгнул, — нашел объяснение Гаузен, понимая, что его игра в доктора подходит к концу.

— И чего ты такой грязный, лекарь? Ты больных на помойке, что ли, принимаешь? — недоумевал бандит.

— Эта грязь лечебная! — возразил Гаузен. — Из серных болот Долинии! Приезжайте да окунитесь. Хоть до самого дна!

— Где-то я тебя видел… — пропустил мимо ушей последние слова бандит.

Гаузен снова подумал, что благодаря слою грязи на лице и отсутствию плаща, а также скудному уму разбойника его еще не разоблачили, но до этого неприятного момента ему оставались считанные мгновения.

— Это вряд ли, — спокойно опроверг догадку бандита Гаузен и осведомился. — Может, вам следует глаза подлечить?

— Зачем мне их лечить, я все прекрасно вижу… — начал было приглядываться повнимательней Репей.

— А все-таки придется! — не дал ему закончить юноша и схватил перечницу со стойки, всыпав щедрую порцию прямо в лицо головорезу.

— Хватайте его, это тот сопляк из гостиницы! — истошно завопил разбойник, но Гаузен уже мчался к двери. Гаузен подумал, что раз он обезвредил одного, то мог бы попытаться управиться с двумя оставшимися, но его оружие было изрядно подпорчено последним использованием не по назначению. Да и усталость давала о себе знать. К тому же Лин сказала ему ни во что не ввязываться.

— И почему я только ее слушаюсь? — думал юноша, убегая.

Пока остальные бандиты поднимались, Гаузен уже успел оказаться на улице. Он хотел запереть дверь, но задвижка отсутствовала. Гаузен, не найдя ничего получше, сунул вместо запора саблю.

— Все равно она уже изрядно покорежена, — с грустью подумал юноша. Ему захотелось для надежности придвинуть к двери тележку с каким-то барахлом, но, плюнув на это дело, он ринулся поскорей предупредить девушку об опасности.

— Лин, не распрягай лошадей! Три бандита! — крикнул Гаузен, ожидая гнева девушки за навлеченные им неприятности, но служительница ордена Всемзнания была так встревожена, что не произнесла в ответ ни слова. Она вскочила на лошадь, Гаузен уселся на вторую и погнался вслед за девушкой.

— Лин, я хотел… — попытался извиниться Гаузен. Он с тревогой подумал, что у бандитов тоже могут быть лошади поблизости.

— Молчи! Я так и знала, что это произойдет! — прокричала девушка в ответ. — Это был наш план с Таленом на крайний случай! Разделимся на ближайшей развилке, ты поскачешь прямой дорогой в Арту, а я — окольной. Это может их запутать! Если они разделятся — у каждого из нас будет больше шансов отбиться! А если не встретимся в городе, то найди служителей ордена Всемзнания и расскажи, как все было!

— Где я смогу их найти? — спросил Гаузен.

— В Альдории их найти легче! — ответила Лин вместо прощания. Кажется, девушка хотела добавить что-то еще, но развилка их разъединила.

Первым порывом юноши было поскакать вслед за девушкой, но он решил, что она права.

— Каким недолгим было наше знакомство, а я вел себя, как полный придурок! Зачем я дразнил ее, перебивал, зачем смеялся над ее орденом? — расстраивался Гаузен. — Но ничего не поделаешь — я эту кашу заварил, мне ей и подавиться. Если Зуб, Репей и Кловиад догонят меня — это будет значить, что в это время Лин будет в безопасности. Но потом, — больно резануло в сознании Гаузена. — Потом я уже не смогу защитить ее. А если они вдруг погонятся не за мной, а за ней? Вряд ли они просто повернут в другую сторону, увидев, что ошиблись мишенью. Даже подумать не хочу о том, что они могут сделать с ней!