— Вы вообще хоть раз изобретали что-нибудь полезное? — поинтересовались у него.

— Да не один раз! — с вызовом в голосе заявил изобретатель.

— То есть ни разу? — не без иронии уточнили у него, и после этих слов конструктор замялся и начал смущенно тереть шею.

Другие же светочи науки хвастались куда более востребованными в быту предметами:

— Я изобрел то, в чем всегда нуждалось человечество! Дешевую небьющуюся посуду!

— Да вы что с ума сошли! — возразили ему. — Посуда бьется к счастью. К счастью тех, кто ее производит. Это значит, что товар будет востребован. Вы хотите разорить производителей посуды? Да и сами подумайте. Сейчас все семейные конфликты решаются только битьем посуды! Если посуда перестанет биться, то супруги начнут браться за столовые приборы, и хорошо, если это будет поварешка, а не нож!

— Все-то вы сочиняете, — обиделся изобретатель тому, что его спустили с небес на землю. — Все равно зарегистрирую, так и знайте.

— Ну и негодяй! — донеслось ему в ответ.

— Вы себе только представляете? — услышал женский голос Гаузен. — У моей подруги ребенок просил кису. Ну, в итоге ему и купили щенка породы Кису. А он хотел обыкновенную кошку!

Гаузен обернулся и увидел даму с крысой на руках. То есть сначала Гаузену показалась, что это довольно крупная крыса, но, приглядевшись, он с трудом узнал в крошечном безволосом тельце собачьи очертания.

— Матушка моя гусыня! Собака-то голая! Кипятком что ли ошпарили, изверги? — сначала удивился, а потом не на шутку развеселился Гаузен.

— Это еще что! — прокомментировал Ленон. — У этой просто шерсть короткая, а кошки бывают совсем лысыми.

— Недопсы! Болонки! Не хочу жить в стране, где кошки лысые, а собаки — карликовые! — горячо поддержал юношу нервный мужчина, который, похоже, страдал нетерпимостью к собачьему меньшинству. — Вот сенбернары — это лучшая для просторов России порода! Все остальные — это просто свора Шариков и Барбосов! Вот погодите, сейчас я вам приведу настоящую собаку! Сразу все у меня обмочитесь от страха с ног до головы!

И неуравновешенный собаковод покинул очередь, раздраженно бурча что-то себе под нос и одновременно яростно его потирая. Хотя отчасти Гаузен и разделял некоторые убеждения этого человека, в целом, он ему показался довольно неприятным в общении.

— Надо бы поторопиться, а то еще неизвестно, что он сюда притащит, — подумалось юноше.

— Какая маленькая собачка! И злая при том! — продолжил насмехаться Гаузен. — С ней на белку ходить, как на медведя! Такой палец в рот не клади… Всю пасть порвет! Укусит, а палец у нее еще будет торчать из…

Услышав настолько низкопробную шутку в столь интеллигентном заведении, толпа недовольно зашепталась, а упомянутая собака зарычала на Гаузена, чем развеселила его еще больше.

— Уберите поскорей свое чудище! Это просто оружие массового покусания какое-то! — глумился Гаузен, тыча пальцем в безобидного зверька.

Собака, не выдержав подобного обращения, громко тявкнула на юношу.

— Ой, боюсь, боюсь! — изобразил страшный испуг Гаузен и начал отступать назад. Пятясь в сторону регистрационного пункта, юноша проходил мимо то одного, то другого стоящего в очереди посетителя, пока не начал внаглую расталкивать ожидавших регистрации участников. Ленон, сгорая от стыда, плелся за спутником следом и извинялся перед присутствующими. Трусливая интеллигенция недовольно ворчала, но ответных действий пока не предпринимала. Видя это, Гаузен решил усугубить свое отношение к окружающим.

— Давай, ходи ногой отсюда! — хамил напропалую юноша.

— Простите? В каком виде? — поинтересовалась разодетая в шелка дама.

— В каком есть, в таком и убирайтесь. Это всех касается! — пояснил велит и успешно протолкался до регистрационного пункта.

— Гражданин, соблюдайте порядок! — запоздало возмутилась регистраторша, а очередь позади в знак поддержки снова зароптала.

Ленон выглядел растерянно, так что говорить снова пришлось Гаузену.

— А я и так в порядке важности! У нас тут не какая-нибудь ерунда! — начал доказывать Гаузен.

— На регистрацию вдвоем нельзя! — не отставала женщина, увидев стоящего рядом Ленона.

— Как нельзя? Тогда гоните ту даму с собачкой прочь! И вообще это мой ассистент, и секретарь, и… у него почерк разборчивей.

Услышав последние слова, Ленон польщено заулыбался, ведь самыми вежливыми словами, которые он слышал о своем почерке, были «японские иероглифы».

Похоже, решив, что дальнейшими спорами очередь не уменьшить, регистраторша сунула Ленону форму для заполнения и потребовала документы. Гаузен показал свой фальшивый паспорт, а Ленон — настоящий. Затем они приступили к заполнению анкеты.

— Род деятельности?

— Самая что ни на есть необходимая, — нашелся Гаузен.

— Так, а лет сколько? — поинтересовался Ленон.

Гаузен попытался подсчитать, но сбился, когда закончились пальцы на руках.

— Мне на жизнь хватает, — уклончиво ответил Гаузен и гордо добавил. — Не каждая крыса проживет столько!

— Нужен точный ответ, — не отставал Ленон.

— Ну, нарисуй тогда что-нибудь, чтобы она отвязалась, — шепнул Гаузен Ленону, но, заметив, что он ему начислил, перепугался не на шутку. — Ты чего! Столько люди не живут! Я что, похож на призрака?