– Как-то они странно едут, - прошептал сапожник, всматриваясь в порядок чернорясников.

Телега шла впереди, всадники неспешно ехали сзади, пересказывая друг другу анекдоты и сплетни. Мельник специально приказал ехать так, несмотря на протесты бойцов. Некоторые из них уже водили караваны, и такой способ наверняка приводил к гибели в случае нападения.

Когда повозка достигла холмов, Мирон призвал проклятие на голову врага и с диким рёвом побежал в атаку. Остальные повстанцы ринулись следом, с обеих сторон дороги, пытаясь взять караван в клещи.

Мельник удовлетворённо улыбнулся. План сработал. Рывок верёвки, и холстина падает на землю, во всей красе показывая груз. Два десятка отборных рубак, закованных в сталь, спрыгнули вниз, обнажая мечи. Всадники с гиканьем поскакали на врага, размахивая оружием.

Повстанцы не отступили. Вид одоспешенных воинов поначалу обескуражил их, но горожане храбро кинулись в бой.

– Это ловушка!
– выкрикнул Пантей, уворачиваясь от копья всадника.

– Я вижу! Надо уходить!
– тяжело дыша, ответил Мирон, пытаясь отыскать брешь в обороне латника.

Чернорясники методично перемалывали сопротивление мятежников, двигаясь ровным строем. Всадники проносились мимо, насмешливо улюлюкая. Горожане сумели убить нескольких захватчиков, но численный перевес, выучка и внезапность были на стороне сектантов.

Мельник носился по полю боя, словно демон, стремительно уничтожая врагов. Он ликовал, с головой погрузившись в упоение схваткой. Сегодня он снова был счастлив. Он убивал и приказывал убивать, он играл со смертью, часто давая вражескому оружию просвистеть совсем рядом с его головой или шеей. Но каждый раз он оставался невредим.

Мирон сражался так, как не сражался никогда. В крови бурлила ярость. Они позволили заманить себя в ловушку, хотя сами пытались устроить её. Охотник стал дичью. Но Мирон не позволял себя убить, стараясь дорого продать свою жизнь, успевая ещё и прикрыть соратника. Пантей не обладал боевыми навыками, но был храбрым мужчиной. Однако, этого было недостаточно, чтоб выжить. Нужно было убегать.

Когда один из всадников в очередной раз проносился мимо Мирона, тот просто швырнул свой клинок ему в лицо. Сталь с противным звуком рассекла плоть, и враг повалился на землю. Мирон подобрал с земли первое попавшееся оружие и, схватившись за уздечку, ловко запрыгнул на коня. Развернувшись к Пантею, он попытался вытащить его из гущи битвы, но увидел, как латник разрубает его, словно мясник. Победоносная битва превратилась в бойню.

Удар плашмя по лошадиному крупу, и он уже мчится назад, в город. Позорное бегство и гибель всего отряда разъедали его душу. Хотелось завыть от отчаяния. Взгляд Мирона упал на окровавленный меч, который он держал в руке. Мирон взял его с вражеского трупа, и совершенно такой же сегодня он вытащил из реки. А это означает только одно. Предательство.

Мирон во весь опор скакал к воротам, моля всех богов о том, чтоб они оказались не заперты на ночь. Если ворота закрыты, придётся либо ночевать где-то в посаде за стенами, либо платить страже, которая наверняка осведомлена о нападении на караван. А чем дольше задерживается Мирон, тем больше вреда может нанести предатель.

Одинокий всадник прибыл вовремя. На небе уже показались звёзды, но сегодня привратники не спешили. Мельник предупредил караульных о скором возвращении. Мирона даже не успели окликнуть, и он галопом промчался мимо. Нужно было скорее предупредить всех.

К счастью, ночные улицы были пусты, и вскоре он добрался до нужной аптеки. Мирон спрыгнул с коня и хлопнул его по крупу. Животное умчалось куда-то в сторону замка.

Аптека снова оказалась закрыта, но Мирон громко забарабанил по двери. Едва Бергтер успел отпереть засовы, мужчина влетел внутрь.

– Всё пропало! Это конец!
– Мирон трясся от нервного напряжения.

– Что произошло?
– спросил Гвидо.

– Этот ублюдок... Торговец. Он нас предал. Мы думали, что это наш агент, а оказалось наоборот! Я убью его!
– заорал мужчина.
– Пантей убит, Третьяк убит, Милонег убит, все мертвы!

– Тише. Ты всю улицу разбудишь, - процедил аптекарь.
– Какие есть доказательства измены?

Мирон развернул полу куртки. Окровавленный меч с грохотом упал, царапая паркет.

– Не узнаёшь клеймо?
– с издёвкой спросил Мирон.

– Мастер Эрвин, имперский оружейный двор, - Бергтер рассмотрел замысловатый вензель на клинке.
– Все его знают.

– Этот меч я подобрал с трупа. Чернорясника. Днём вытащил точно такие же из реки, - Мирон грязно выругался и ударил кулаком по стойке.
– Этот говнюк нас предал! Заранее снабжал их оружием!

– Успокойся, - сказал Гвидо.
– Это ещё ничего не доказывает. В городе было достаточно таких мечей. В графской оружейне точно бы нашлись.