Но кто же он тогда? Гермиона крепко сжала пальцы в кулак, плотнее закрыла глаза, стараясь сосредоточиться лишь на плохих воспоминаниях о Драко. Ей безумно хотелось вновь питать к нему лишь жгучую неприязнь, хотелось ненавидеть этого проклятого аристократа, хотелось всей душей желать ему самой страшной смерти…

Но теперь, теперь, когда все идет так хорошо, Гермиона не уверена, сможет ли она позволить Драко умереть в день выполнения зловещего плана освобождения. Погибнуть под завалом, погибнуть на этой ужасной пугающей земле, на территории Темного Лорда! Что может быть хуже подобной участи, что может быть хуже погребения в землях монстра? Хотя, впрочем… Малфою, как верному слуге нового режима, наверное, даже польстит место его упокоения.

Гермиона старалась отмахнуться от этой мысли, от сожаления о еще не сделанных поступках, сейчас ей хотелось лишь вспомнить Драко таким, каким он и является… Жестоким, черствым, злым… Образ длинноволосого, холодного аристократа очутился напротив «обновленного» Драко. Словно два разных человека, два Малфоя глядели друг на друга, не признавая своего сходства. Странно, что и Гермиона сейчас видела в них только различия.

Один из них – ужасно холодный и черствый, напрочь лишенный жалости человек, желающий лишь подчиняться Темному Лорду да подчинять его врагов. Второй же – нежный и заботливый, приятный молодой человек, временами пугающий и притягивающий Гермиону одновременно. Это он! Это ее Драко… Голова пошла кругом. «Что значит: твой Драко?» – спросила она сама себя, не веря собственным мыслям. «Он же не может быть твоим, Гермиона… А вот ты – можешь быть его… Рабыней. Ты – рабыня, Гермиона».

Образ «плохого» Драко пропал, оставив Гермиону наедине с «хорошим» Драко. Слизеринец приветливо улыбался, тепло глядя на гриффиндорку. Его прекрасное тело предстало перед Гермионой в своей нагой красоте, будоража воспаленную фантазию девушки. Гермиона не могла разомкнуть глаз и вновь оказаться в объятьях комнаты, не могла прервать это ненастоящее, выдуманное свидание с Драко. Она закусила губу, глядя на обнаженного юношу.

Драко, заметив смущение девушки, лишь улыбнулся своей очаровательной улыбкой и закинул обе свои сильные руки за голову, медленно приближаясь к раскрасневшейся грязнокровке. Гермиона оказалась лежащей на своей кровати, в своих же уютных фантазиях. Малфой все так же приближался к Гермионе, медленно, словно свирепый хищник, готовый броситься на загнанную жертву в любую минуту. Во рту у Гермионы пересохло от жара, вспыхнувшего внутри грязнокровки. Сердце билось так быстро, что, казалось бы, вот-вот начнет стучать прямо по ребрам. Волна холодного, дикого желания прокатилась по телу Гермионы. Хотелось поскорее закончить эту сладостную пытку томления и приступить к желанному действу.

Тонкие руки девушки сами взметнулись вверх, умоляя воображаемого Драко приласкать свою рабыню. «Боже, что я делаю? Зачем ты… Зачем залез мне в голову, Драко?» – думала Гермиона, проклиная собственную слабость. Постыдную слабость, вызванную диким, животным желанием, таким непривычным и неестественным… Неправильным желанием рабыни.

Жар от камина не мог сравниться с тем теплом, что томилось в груди Гермионы. Сидя в своем удобном красном кресле, она опустила тоненькую ручку вниз, легонько провела пальчиками по своим нижним губам, не прекращая думать о Драко. Дрожь пробежала по телу, приятно щекоча нежную чувствительную кожу. «Утоли мой голод, прошу… Драко…» – шептала воображаемая грязнокровка, лежа под Драко, ощущая тепло его тела, слыша биение его сердца… Или это ее сердце? Гермиона была не в силах различить.

Тоненькие пальчики девушки вновь скользнули по чувствительным губам. Вверх, вниз, изучая реакцию своего тела. В мечтах, Гермиона лежала с Малфоем на кровати, придавалась сладостным утехам, утоляла животный голод, покорно подчиняясь зову, шедшему от своего всесильного, всемогущего хозяина…

Гермиона замерла, нащупав там, внизу, самую чувствительную точку. Ее пальчики плавно скользили то вверх, то вниз, вызывая все новые всплески эмоций и ощущений. Она ласкала чувствительный бугорок, второй рукой хватая себя то за грудь, то за бедро. Так же делал Драко, да… Гермионе стало так жарко, будто плоть ее вот-вот готова сгореть от страсти. На лбу выступила испарина, руки, пальцы, все также двигались, словно заколдованные. Гермиона приносила наслаждение самой себе, воображая, что это дело рук Драко…

Боже, почему этот юноша вызывает в ней столько различных эмоций, столько страхов, столько желаний… Гермиону окутало странное, плохо изученное ею чувство. Кончики пальцев точно проткнули множеством острых иголок. Внутри живота что-то приятно ущипнуло, скрутило, потянуло… Невероятное тепло внутри вдруг сменилось невероятным холодом, затем вновь теплом… Краска прилила к щекам, губы искривились в неестественной улыбке…

– Драко… – прошептала Гермиона, замерев.

Шумный, полный счастья вздох вырвался из ее груди, как только последняя искорка блаженства покинула хрупкое тело девушки. Образ Драко, нависшего над ней, исчез из головы Гермионы, оставив ее одну в кромешной темноте. Разум словно очистился от этих почти материальных образов двух страстных любовников, и гриффиндорка, скинув наваждение, открыла глаза.

На соседнем кресле сидел Драко, молчаливо наблюдавший всю эту замечательную картину. Он прикрывал улыбку рукой, явно пораженный таким пикантным зрелищем. Его холодные серые глаза переливались каким-то металлическим блеском, в тусклом свете огня в камине. Гермиона замерла от неожиданности. Тело внезапно сковало, словно ужасом или страхом… Румяные щеки покраснели еще гуще, грязнокровка подняла слабые ладошки и прикрыла ими рот, чтобы крик ее вышел не таким громким.

– Драко!

Юноша противно хихикнул, глядя на девушку. Он не мог оторвать взгляда от рабыни, не хотел упустить ни одного мгновенья этого происшествия. Гордость пылала в его широкой груди. Приятно было осознавать, что место для Драко нашлось в мечтах девушки. О, каких, наверное, сладостных мечтах…

– Ты могла бы дождаться меня… – почти обиженно проговорил Малфой, не отрывая взгляда от смущенной Гермионы.

Девушка убрала от лица руки и, словно почувствовав себя виноватой в чем-то ужасном, пристыжено опустила глаза. Зачем она вообще это сделала? Спонтанное желание, такое яркое, такое дивное и манящее… Откуда берутся эти желания? Как закрадываются в наши головы, управляют нашими руками… «Ты сама управляла своими руками, Гермиона», – шепнуло что-то внутри.

Пауза слишком затянулась. Редкое потрескивание дров в камине не давало царствовать тишине. Гермиона глядела на пол, не в силах поднять глаза на Драко. Внезапно, на полу, около кресла, на котором расположился юноша, она заметила грязный след. Мокрый и вязкий, цвет его не разобрать в скудном оранжево-красном свете огня. К тому же, глаза, так привыкшие к темноте, не могли передать странную картинку достаточно точно… На секунду, всего на одну секунду, Гермионе показалось, что это след от крови, смешанной с уличной грязью.