— Я не могу любить тебя, — строго сказал Деймон.

— Это потому что вы — учитель, а я — ученица? Потому что вы — крутой, а я, выражаясь вашим языком, — шмара?

— Это потому что я люблю Катерину, етить твою! — рявкнул военрук да так, что Стефан подавился шампанским. — И Убивашку. И брата. И даже Елену. Они — моя семья, якорь мне в зад. А Катерина — друг, баба, муза и собутыльник. Люблю я ее, стерва.

Гермиона прищурилась.

— Вообще-то, профессор Сальваторе, я вам хотела сказать то же самое, — буркнула пораженная стерва. — Не быть нам вместе, пока вы мне на рожу каждую ночь фотографию вашей бабы скотчем приклеиваете. Я красотка редкостная, но вам другая баба нужна. Я дуло танка в узел скрутить не могу, коня на бегу в горящую избу тоже не затащу. И Снейп от меня кирпичами не срется. И рожать я вам не собираюсь. Вернитесь в семью, профессор, будьте мужиком, етить вашу.

— Стерва, — прошептал Деймон. — Ну ты человечище…

Гермиона гордо улыбнулась. Военрук благодарно усмехнулся.

— А сейчас, етить твою коромыслом, стерва, пиздуй за Поттером и Малфоем! Уничтожить крестраж! — рявкнул вдруг военрук. — Любовь любовью, а мы на войне! Бегом, мать твою!

— Есть! — крикнула Гермиона, и, усмехнувшись в ответ, убежала вслед за Гарри.

А Деймон Сальваторе, поправив китель, расправил плечи, лелея в своем нетрезвом сознании одну единственную мысль.

Глюк Самогонки Сатаны о грозе всея Панема Дейенерис Сальваторе, разваленном Хогвартсе и проигранной войне остался всего лишь глюком.

====== Глава 40. ======

С ноги выбив двери Выдрючай-комнаты, Гарри Поттер, замерев в крутой позе на пороге, осмотрелся. Комната, применив все свое колдунство, исполнила требование троицы солдат из армии Деймона Сальваторе: теперь ее стены не напоминали убежище подпольной секты ОД. Сейчас же это было что-то среднее между спальней Гарри и складом секонд-хенда: грязно, пыльно, вокруг много мусора и старого шмотья, а дальше, если зайти вглубь, целые горы хлама, завалы разной шелупони и ненужных хреновин.

Отыскать в такой жопе кокошник Кандиды Когтевран было совершенно нереально.

— Акцио, кокошник! — не растерялась стерва, взмахнув волшебной палочкой.

Но результата не было.

— Говорят, в Выдрючай-комнате ученики Хогвартса прятали свои ништяки столетиями, — произнес Драко, указав то ли на брикет конопли, заныканный явно от пытливых глаз МакГонагалл кем-то из поколения Мародеров, то ли на дряхлый скелет. — Цыганенок прятал кокошник здесь…

Гарри уже вовсю рылся в груде тряпок, а стерва рыскала по углам.

— Кокошник, — грозно звал Малфой. — Кокооошник!

— Он не отзовется, белобрысый даун, — закатила глаза Гермиона.

Но тут вдалеке послышались чьи-то шаркающие шаги.

— Атас, — прошептал Гарри и нырнул в груду тряпья.

Малфой схватил попавшийся под руку огнетушитель, а Гермиона, раскрутив колготы над головой, замерла в боевой позе.

Кто-то противненько захихикал, а в фигурке, видневшейся за завалами старых газет, Гарри к своему ужасу узнал криворожую поддувалу Темного Лорда.

— Поттер! — рявкнул Белла Свон. — Смерть твоя близка!

— Нихуя, — проорал Гарри, швырнув в Беллу замызганный носовой платок. — Экпелиармус, бля!

«„Бля“» — эхом прозвучал в его голове голос профессора Флитвика. — «Универсальная приставка, которая усиливает любое заклинание в разы и наносит противнику мощный урон. А сейчас, мисс Грейнджер, продемонстрируйте нам колдунство „Вингардиум Левиоса, бля!“».

Белла увернулась от заклятия и загоготала.

— Сдавайся, Поттер, или мы разнесем к хренам замок!

— Не слушай ее, Поттер! — крикнул Драко, огрев Беллу огнетушителем. — Ищи кокошник!

— Кокошник! — Рожа Беллы вытянулась в изумлении. — Не смей!

Но Гарри был непреклонен. Пока Драко и стерва мутузили Беллу, он рыскал по углам, шкафам, ящикам и мусоркам, в поисках заветного крестража, и удача, любившая этого очкастого симпатягу, в очередной раз лучезарно ему улыбнулась.

Там, в самой дали, в груде жженых тряпок и лушпаек от семечек блеснул своими стразами кокошник Кандиды Когтевран.

— Я нашел! Я нашел! — От радости Гарри аж ногами, как в припадке, задрыгал.

Белла, порвав связавшие ее колготы, разразилась благим матом.

Гарри ринулся за крестражем, но ушлая баба, кинувшись ему навстречу, мало того, что ощутимо дала по роже кулачком, так еще и сделала страшное.

— КОЛЬТ! — заорал Малфой. — Она забрала кольт!

Гарри, схватив кокошник, замотал головой и, увидев, как Белла, взобравшись на мусорку, хохочет, как дура, испустил душераздирающий вопль.