— Ушло на сочинения, — ехидно вставил прислушивавшийся Джордж.

— Учитывая количество исписанных тобой свитков, от него вряд ли что осталось, — посетовал Фред с клоунским видом. — Что ж, был бы рад поболтать, да в другой раз. Успешным бизнесменам пора на боковую.

— Да неужели? — наконец, опомнилась Гермиона, когда Фред уже покинул пределы досягаемости и поднимался по лестнице в мужские спальни вслед за Джорджем.

Оба брата мигом обернулись, сверкнув абсолютно одинаковыми ухмылками.

— Красноречие ушло, а сарказма хоть отбавляй, — намеренно громким шёпотом высказался Джордж.

— Я просто хотела сказать, что удивлена вашим ранним отходом ко сну, — выкрутилась Гермиона и покраснела: одного взгляда на часы в гостиной хватило, чтобы понять, что время уже достаточно позднее, а значит, она снова попала впросак. В подтверждение её мыслям близнецы переглянулись и заговорили хором:

— Старосту всё-таки заботит наш режим…

— Это так мило!

— И вовсе не… Ох, уходите уже! — раздражённо воскликнула Гермиона.

Расхохотавшись, братья скрылись было в спальне, но когда девушка вернулась к своему пергаменту, в щель высунулась голова одного из близнецов, пропевшая:

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

После чего дверь наконец-то захлопнулась, оставив Общую гостиную в тишине. В ответ на взгляды друзей Гермиона лишь пожала плечами и сердито спросила:

— Ну, что такое? Я вовсе не проявляю заботу о них, а просто… — Она фыркнула, когда Рон поспешил перебить её с абсолютно безразличным видом:

— Это всё очень занимательно, но тебе сейчас стоит обратить внимание на меня, а именно на мою работу. — Он пододвинул ближе свой лист пергамента, и девушка, радуясь смене темы, склонилась над ним, готовясь проверять ошибки приятеля.

«И почему я всё время выставляю себя идиоткой в присутствии старших братьев Рона? В конце концов, на следующее утро они вряд ли вспомнят о моей оплошности, так что зачем попусту себя мучить? Пусть думают что хотят. Я беспокоюсь вовсе не о них, а о спокойствии нашего факультета, которое подвергается большой опасности из-за этих хулиганов…» — мысленно рассуждала мисс Грейнджер, зачёркивая очередную неверную строчку. Пусть эти оправдания и не будут высказаны Фреду и Джорджу, но уже одно их наличие помогает трезво оценить ситуацию.

От работы её отвлекло неожиданное появление головы Сириуса в тлевшем пламени камина — хотя почему же неожиданное, если они ждали встречи с ним весь вечер? Идею с кружком по Защите от Тёмных Искусств крёстный Гарри одобрил, мгновенно преобразившись и словно воспылав восторгом ожившей юности, и даже вызвался помочь с местом для встреч (это было одной из главных проблем), но прервался и исчез, прежде чем его поймала унизанная старомодными перстнями рука Долорес Амбридж. Это не могло быть простым совпадением: Генеральный инспектор нарочно контролировала именно этот камин именно в это время. Но как она узнала?

— Наверняка Амбридж читала твою почту, — поделилась догадкой Гермиона на следующее утро.

После инцидента троица спешно разбежалась по спальням, как будто рука ненавистной преподавательницы могла дотянуться до них в любом уголке башни факультета. Всю ночь Гермиона не сомкнула глаз, ворочаясь в кровати от снедавшего её беспокойства. Вспомнился последний обмен письмами с Виктором, из которого и родилась идея кружка. Что, если Амбридж именно оттуда узнала, что у некоторых учеников уже появляются бунтарские мысли? Узнала и решила пресечь их на корню? Читала личную почту учеников? Неужели сама Гермиона невольно поставила под угрозу ею же и придуманный план?

Эти вопросы не давали ей покоя до самого утра, когда её сонные соседки по комнате занялись привычными утренними процедурами. С момента собрания Лаванда и Парвати стали относиться к Гермионе с куда большим теплом, нежели раньше. Трудно было поверить в то, что кружок в самом деле заинтересовал их, едва ли не каждый день бегавших в башню к профессору Трелони, чтобы «пошептаться о тайнах будущего». И тем не менее обе подружки изъявили желание прийти на повторное собрание.

— Кстати, когда оно будет? — поинтересовалась Парвати, когда Гермиона, привычным движением забросив тяжёлую школьную сумку на плечо, собиралась выйти из комнаты.

— И как ты планируешь нас оповестить о нём? — присоединилась Лаванда.

— Я что-нибудь придумаю, — торопливо ответила староста, скрывшись за дверью.

Лаванда и Парвати снова заставили её задуматься о том, стоит ли вообще затевать всё это: если Амбридж располагает какими-то сведениями, то без труда сможет их вычислить, и тогда наказание будет суровым, зная нрав Генерального инспектора. И, потом, Сириус одобрил затею с кружком, что уже заведомо вносит её в список потенциально опасных проступков. А если учесть восторги близнецов Уизли…