– Займусь...
– Гречко посмотрел на часы.
– Буквально через два часа. Раньше никак. Вас это устраивает?

– Так точно, товарищ маршал!
– я вытянулся во фрунт, но горланить не стал.

– Посидите пока в кают-компании. Капитан на входе проводит.

– Благодарю, товарищ маршал!

Я выходил из начальственного кабинета с виду совершенно спокойный, но, несмотря на это, в голове у меня шумело. Что-то тут явно не так: интуиция об этом просто кричала. Пока недовольный капитан вёл меня в кают-компанию, я успел как следует оценить предчувствие со всех сторон и понять, что именно мне не понравилось. А ведь стоило подумать об этом раньше, анализируя информацию о личности главного космонавта Советского Союза! Ведь что было известно о Гречко? Да почти ничего - и то, в основном, пропаганда.

Больше всего смущал аскетизм маршальской каюты. Человек, который практически жил на корабле и лично командовал флагманом во время боёв, жил в сраной стальной коробке с голыми стенами и матросской койкой, застеленной колючим одеялом. Я не видел мотива и подозревал самое плохое.

Ведь у тех, кто оказался замешан в заговоре, цели были самые, что ни есть ясные и низменные. У "Лебедей" - государственные контракты и сопутствующие этому деньги и влияние. У депутатов - они же, плюс кое-какие дефицитные блага. У Захарова - сын и место в генштабе, подальше от боёв. А у Гречко таких шкурных интересов не прослеживалось, следовательно, либо генерал мне наглейшим образом соврал, либо всё было очень плохо - и маршал присоединился к заговору по каким-то идейным соображениям. Или вообще его возглавлял.

Что мне предстояло с этим делать, ещё нужно было решить.

В кают-компании я нашёл удивительный островок уюта посреди серой стали и острых углов. Столики под белыми скатертями, на стенах - настоящие обои и репродукции картин: в основном, сельские пейзажи, изображавшие колхозников за работой, в вазах - искусственные цветы. Впечатление портили только два транспаранта - огромные полотнища, на которых было написано: "Наше дело правое! Враг будет разбит!" и "Развивайте свиноводство!". Последнему лозунгу я улыбнулся, как старому знакомому. Тут можно было поесть, и я хотел этим воспользоваться, но стеклянные витрины пустовали, а лопоухий матрос, стоявший на раздаче, сказал, что пока не время: офицеры уже позавтракали, а обед пока не готов.

Стоило мне разместиться за одним из столиков с отвоёванным у матроса гранёным стаканом безбожно разведённого чая, как в кают-компанию вошли два мичмана - полный низкий и высокий тощий. Вдвоём они напоминали ставшую легендарной Булычёвскую парочку - Крыса и Весельчака У. Они о чём-то тихо говорили, скользнули по мне взглядом и направились к матросу за стойкой, вернувшись со стаканами чая и блюдцами, на которых лежали сосиски в тесте: у худого - две, а у толстого - одна. Подобное распределение показалось мне забавным.

Они сели за соседний столик, я сделал вид, что их не замечаю.

– Простите, товарищ младший лейтенант!

Я поднял глаза. Ко мне с добродушной улыбкой повернулся толстяк.

– Что ж вы пустой чай пьёте? Вас давно кормили?

– Ещё вечером, - я вспомнил отвратительную гороховую кашу из космодромной столовой, отчего проснулась изжога.

Мичманы переглянулись.

– Непорядок, - сказал тощий и, сходив к матросу, вернулся с ещё одним блюдцем. Там лежало три сосиски. Свежие, румяные, вкусно пахнущие. При виде них слюна начинала выделяться сама собой.

– Угощайтесь!
– на стол передо мной опустилось блюдце.
– И простите за отсутствие гостеприимства!
– мичман растянул бледные рыбьи губы, а я смотрел на бородавку у него под носом, не в силах отвести взгляд.

– Ой!
– я изобразил смущение. На самом деле мне уже давно стало понятно, к чему всё идёт.
– Спасибо огромное, товарищи!

– Да не за что!
– тощий подмигнул.
– Если что, мы с Владиславом Сергеевичем работаем с механизмами, подлежащими протирке спиртом...

– Во внеслужебное с удовольствием бы, но пока не могу, - вежливо отказал я.
– Простите, я бы и вас угостил, да нечем.

– Да что за разговор?
– расплылся в улыбке толстый. Он был чем-то похож на Палыча: такой же добродушный вид и такой же цепкий холодный взгляд.
– Присаживайтесь к нам. Может быть, мы того лоботряса ещё на что-нибудь раскрутим!

Сначала я хотел сыграть болвана и отказать по какой-нибудь болванской причине, но затем мне в голову пришла интересная идея. Если учесть, что флотская контрразведка копала под маршала, а маршала мне предстояло если не завербовать, то как минимум устранить, новые знакомства мне точно не помешали бы. Можно было бы слить им какую-нибудь информацию, например. Или наоборот вызнать что-нибудь.

Так или иначе - игра началась.

Поначалу разговор не клеился. Новые знакомые пытались меня прощупывать, создавали много шума, громко и не по делу говорили, перескакивали с темы на тему так, чтобы я полностью потерял связь, смеялись, стучали по столу, хлопали меня по плечу и вообще всячески старались перегрузить моё сознание. Время от времени они вставляли в разговор по-настоящему важные вопросы: "От кого ты? Зачем тебя прислали? Что за задание-то у тебя?". Однако этот метод контрразведчикам не помог: я предусмотрительно оставил в фоновом режиме своего искусственного собеседника, поэтому основное сознание, уведённое вглубь, ни капельки не пострадало.