Дайтон надеялся, что на том разговор и кончится, и хоббиты полезут штурмовать эти высоты, где Лэмли, конечно, уже не было, зато наверняка имелось несколько отличных сюрпризов, на которые хитрый ветеран был большой мастак.

Но Тук был не таков.

– Видимо, потребуется ваш письменный приказ. А то зачем ребятам там сидеть без горячей пищи, когда учения уже вот-вот кончатся? Вы могли бы послать кого-нибудь из ваших людей, на мотоцикле, или на чем-то в этом роде, а?

Дайтон набычился, изо всех сил стараясь сдержать накипающую ярость. Знает же, что все его подвижные средства, вплоть до полевых кухней и складских тачек находятся в руках "противника"? Или этот недомерок ждет, что он, боевой генерал, начнет сейчас клянчить мотоцикл или вездеход, как нищий на паперти?! Грубо говоря, сейчас он вообще не мог отдавать распоряжения, но как не крути, Боб проявлял заботу о его людях, причем совершенно оправданную. Холодно там сейчас в горушках-то...

Впрочем, Тук уже и сам осознал некоторую неловкость предложения, и пошел навстречу:

– Нет, конечно, мне нетрудно будет отрядить и кого-нибудь из своих, после ужина.... Скажем, из числа стрелков-разведчиков. Насколько я знаю там весьма не близко до ближайшего тракта?

– Да, только тропинки, да и те заросшие. Лэмли мы забрасывали с воздуха, на парашютах...

В этот момент пришел денщик Тука, на редкость худой седоватый хоббит с сержантскими нашивками, и начал сервировать ужин на раскладном столике, прямо рядом с картами...

Еще одной чертой этого чудного народца была вопиющая, по мнению Дайтона, прожорливость...

На месте дислокации рядовой егерь из Хоббитанской бригады подкреплялся целых шесть раз в день, причем и по объему, и по качеству каждый "раз" сошел бы за полноценный обед горного стрелка из "Пики". Но, несмотря на такие вот привычки, весь личный состав этого подразделения целых два дня, прошедших с начала их молниеносной операции, обходился сухим пайком, причем у большинства солдат еще оставались консервы и "охотничьи" сухие сосиски, которые они сейчас, уже победив, увлеченно разогревали на кострах...

Тут еще примешивалась записная хоббитская запасливость - даже мирный хоббит не мог жить спокойно, не имея про запас какой-нибудь, как они выражались, "нуждачёк". Очевидно, на совсем уж черный день...

Генерал Боб находился в обстановке "переднего края", поэтому счел нужным отказаться от обычного хоббичьего ужина из трех-пяти блюд с их сменой и закусками промеж. Личный состав довольствовался сухпаем, и командующий разделил все тяготы простого солдата - ужин состоял из заливных языков (из двух-трех консервных банок), рагу по-ширрски из пареной репы и маша (тоже из консервы), салата из дикого лука (нащипанного запасливым денщиком в лесу и заправленным анисовым маслом), а также белых офицерских галет и какао. Впрочем, шоколад генерал изволил глушить с самого утра, почти не расставаясь со своей потешной кружкой...

Глядя, как Тук все это поглощает, Дайтон не переставал дивиться двум вещам - во-первых, как вся эта прорва жратвы умещается в таком маленьком хоббите, а во-вторых...

Эх, Дайтон и самому себе не хотел бы признаваться в том, что ощущал, глядя на кроху-генерала...

Дело в том, что при всем при том, Тук, этот дурашливый, с виду даже глуповатый старичок ростом в три с четвертью фута, который сыпал крошками печенья на штабные карты, был, несомненно, одним из лучших офицеров Армии! Дайтон убедился в этом еще вчера, когда его самого, без ожесточения и суеты, но целенаправленно травили, как волка в лесу...

И воочию наблюдал сегодня, как четко и уверенно тот отдавал приказы, не проверяя по десять раз их выполнение, как быстро, но при том и верно, Боб принимал оперативные решения, согласуя их с разведанными и отчетами своего штаба...

Несмотря на смешной, что тут скрывать, облик бригады, она являлась гибким и надежным боевым инструментом, способным решать самые трудные, подчас противоречивые задачи.

Любое подразделение приобретает такие свойства только в опытных, чутких и при этом очень твердых руках, уж Дайтон-то, отдавший армии всю жизнь, знал это как никто. Самая что ни на есть элитная дивизия, укомплектованная, сплошь и рядом, умницами и спортсменами, прекрасным оружием и техникой, частенько оказывается решительно ни на что не способна, если во главе её волей судеб стоит мямля, или недальновидный солдафон, или просто обычный армейский вьюн-карьерист. И напротив, расхлябанная и запущенная во всех отношениях внезапно преображается, обновляется и подтягивается, и порой творит на поле боя совершенно нереальные вещи, при условии, что её глава - Полководец, и умеет подобрать соответствующих подчиненных...

Так вот, Тук был Полководцем. Это было сейчас так же очевидно, как и то, что земля твердая, а вода проливается сквозь пальцы... Несомненно и то, что в самом ближайшем будущем его ждали серьезные повышения - со временем он вполне мог претендовать даже на нобильский жезл, и как знать, может и на булаву Королевского маршала?

Дайтон отказался от своей порции, из чистой гордости, и теперь только мрачно посматривал на жующего Тука со своего края столика. Черт, а ведь может и прорваться, чурка седая. Сейчас, когда премьер-министр у нас из гномов, у министра обороны более чем четверть эльфийской крови! А король, да и вся правящая династия так благосклонна к нелюдям, что запросто можно представить себе хоббита в маршальском мундирчике с золотыми листьями по вороту, сжимающего слишком толстую, не по ручонке, рукоять булавы с золотым же оголовком...

"Только огра не хватает в придачу. Скажем, казначеем..." - невесело усмехнулся Дайтон.

Насчет же собственной судьбы он иллюзий уже не питал. Завтра во время разбора учений он предстанет пред Нобилем Северного воеводства Гаудкрафтом, старым знакомым по Мордорским войнам и Дунландскому "Умиротворению". А тот просто-напросто публично отстегает генерала "по полной". Не особенно то и считаясь с сединами и старой дружбой. Ибо крут старик Нэд, чего уж там... Да и сам Дайтон понимал причину своего позора, и не собирался делать удивленные глаза.