Ведь я действительно люблю ее. И если это так, я должен найти силы положить конец нашим отношениям, а вместе с ними и всему, что теперь есть важного в моей жизни. С самого начала я догадывался, куда могут привести эти чувства. Видит Бог, я сопротивлялся, как мог, но сдался, потому что не мог не сдаться. Будет больно, но мне не привыкать. Надеюсь, Надя и сама очень быстро поймет, что с такими, как я, лучше не связываться. Тогда ей будет легче отпустить меня.

В больницу я приехал к обеду, так мы договорились с Надей. Мне казалось, что я не был здесь целую вечность, столько всего произошло за последнее время. Вот он, знакомый мне третий этаж и палата номер восемь. К своему удивлению, я заметил постороннего мужчину на больничном диванчике. Мужчина непринужденно читал газету, то и дело переворачивая и встряхивая непослушные страницы. Незнакомец посмотрел на меня поверх газеты и спросил:

– Ты к кому?

Голос его был спокоен и не выражал никаких эмоций.

– Я Надю проведать... А вы, собственно, кто?

– Дядя.

Я с подозрением окинул его взглядом. Действительно, он был высокого роста, и плечи имел шириной с платяной шкаф, но на этом сходство с Надиным папой заканчивалось. Нос у "дяди" был картошкой, губы растянулись тонкой нитью, а заплывшие узкие глаза не вызывали доверия. На маму Нади, привлекательную брюнетку с правильными чертами лица, он тем более не походил.

– А Надины родители где?

– Обедают, - так же спокойно ответил незнакомец.

– Я пройду?
– я почувствовал, что должен получить дозволение у этого сфинкса.

– Валяй, - буркнул он и опять уставился в газету.

Без лишних слов я проскользнул в палату. Не успел войти, как внутри все затрепетало. Я был чертовски голоден и только сейчас понял насколько. Три дня взаперти дали о себе знать. Несколько секунд я не мог пошевелиться и застыл, привалившись к стене. Когда же туман начал рассеиваться, я почувствовал отвращение к самому себе. Боже, на что я надеялся?

Я с детства знал, что обречен на одиночество. Никогда не забывал, кто я и на что способен. В ушах в тысячный раз звенели вопли отца: "Он монстр, он убил свою мать!"

Сколько мне тогда было? Два? Три? Я был ребенком, который и шнурки сам не мог завязать, но оказался способен убить... Теперь же мои силы возросли.

Сегодня Надя вернется, а я и минуты не смогу пробыть с ней рядом. И даже если я убегу сейчас, она будет искать встречи завтра, через неделю, месяц... Она сделает все, чтобы быть со мной и погибнуть. И я буду этому свидетелем. Мало того, я сам убью ее... Нужно попрощаться прямо сейчас.

Я подошел к кровати, где все так же тихо лежало ее тело. Какое-то время я просто стоял и смотрел на нее. А потом наклонился и первый раз почувствовал тепло ее губ на своих губах, первый раз вдохнул аромат ее волос, ощутил тепло и нежность кожи на щеке. Она не проснулась. Глупо было ожидать, что поцелуй вампира разбудит ее. В уголках глаз вдруг защипало. Хотелось кричать, хотелось разбить что-нибудь! Ну как мне от нее отказаться?! Не помню, когда я искренне плакал в последний раз. В детском доме быстро от этого отучаешься. Ну все. Довольно! Пора действовать.

Я растер слезы по щекам, достал из кармана зеркало и позвал Надю. Она появилась сразу.

– Привет!
– она улыбнулась, и внутри все задрожало.

– Мне показалось, или ты сейчас что-то делал с моим телом?

– Привет!
– я почувствовал, как пылают щеки.
– Думал, вдруг очнешься... Как ты увидела?

– Да мало ли тут блестяшек, - она заулыбалась еще шире.
– Сказок обчитался, прекрасный принц?
– вдруг ее улыбка потускнела.
– У тебя глаза красные. Ты в порядке?

– Да... Простыл немного, кажется. Неважно... Ну что, ты готова?

– Я не знаю, - она развела руками.
– Что я должна делать, как думаешь?

– Ну, сначала установим зеркало, - я поставил стул напротив кровати и укрепил на нем зеркало так, чтобы Надино тело отражалось целиком.

– Ну вот. Теперь можешь попробовать выйти.

Я наблюдал за ней в отражении. Надя смотрела на свое тело и выглядела испуганно.

– Это ужасно, - вырвалось у нее.
– Как будто на собственных похоронах.
– Она подошла к кровати и села на краешек. Потом протянула руки и взяла в них ладонь лежащей неподвижно девочки, как две капли воды похожей на нее. Это было очень странно. Надя в реальном мире зашевелилась и подняла руку. Рука повисела в воздухе пару секунд и вяло упала на кровать.

– Ты что-нибудь чувствуешь?
– спросил я с надеждой.

– Ничего, - в ее голосе слышалось замешательство.
– Она как чужой предмет, как мертвец... Тим, я не знаю, как мне вернуться в это тело.
– В ее глазах стояли слезы.

– Подожди, ну, не расстраивайся. Подумай хорошенько, когда ты уходила в зазеркалье, что ты делала?

– Я стояла рядом с зеркалом, долго смотрела в него. Потом увидела рябь на поверхности, шагнула вперед и не почувствовала никакой преграды перед собой. Просто переступила раму и пошла.