Правда, если честно, я не могу представить кого-то рядом с Батыром. Наверняка, это будет очередная облезлая кошка, хищно опорожняющая его счета. Они же не головой думают, когда выбирают себе женщину, а другим... малоэффективным органом.

Ладно, буду откровенна, как обещала. В последний день выставки состоялся праздничный фуршет, на котором Ануар и я чувствовали себя именинниками. Во-первых, действительно о выставке написали практически все читабельные газеты города, прошли репортажи по большинству телеканалов, Во-вторых, картины, из тех, что были выставлены на продажу, приобрели новых хозяев (кстати, Иваныч не соврал, купил две работы). Ануар довольно потирал руки.

– Сегодня отметим закрытие выставки по-особому.

Особенность заключалась в том, что после праздничного мероприятия он пригласил меня к себе. Только меня и никого больше.

Я засомневалась, зная, чем это может завершиться.

– Ануар, давай не будем. Уже поздно, надо идти домой.

– Ты мне не веришь. Понимаю, - последнюю фразу он произнес иронично, даже с некоторым сарказмом.

Стало стыдно перед Ануаром, он вел себя честно, не скрывая намерений, не давая ложных обещаний и клятв. Я же, как двадцатилетняя девчонка, кокетничаю и капризничаю, не позволяя ничего и при этом, не желая его терять.

Но... что-то смущало, удерживало. Марат, Батыр, папа?

– Поехали, Ануар.

Не хочу рассказывать дальше. Нет, я ни в чем не виню Ануара. Он был как всегда остроумен, учтив, нежен. Мы выпили, наверное, целую бутылку вина. А потом... Вероятно, он делал все правильно, во всяком случае, он не был застенчив и не сгорал от стыда, как это было со мною. И, думаю, мне понравилось. Хочу так думать. Его..., не умею говорить на такие темы..., медвежий рык в... тот самый момент..., момент кульминации, его мягкое, но сильное тело... простите за подробности. Я ведь хотела это, я это и получила. Потом, он попытался сказать какие-то ласковые слова, помнится, даже сказал. И... заснул. Повернулся на бок и заснул. И тогда я поняла, он как снайпер на войне, поразив мишень, поставил очередную... как там говорят... насечку на прикладе винтовки и с чувством исполненного долга... заснул.

Я тихо встала и ушла. С того дня, точнее, с той ночи он не звонил.

Учтите мой грустный опыт, знаю, многим из нас приходится пройти через такое. Не делайте этого... от скуки. Останется только насечка.

Вам доводилось гулять босиком по лужайке в лесу или по берегу моря? Приятные моменты, радуешься единению с природой. И вдруг наступаешь на острую корягу или того хуже, на непогашенный окурок. Боль отрезвляет, заставляет вернуться к реальности, и мысли о природе и красоте мгновенно улетучиваются.

Я надеюсь, эту главу не будут читать мужчины. Так и вижу их кривую ухмылку. Плевать. Эти слова адресованы не им.

Вы чувствуете в моих словах злость, обиду, раздражение? Все потому, что с той минуты все в моей жизни пошло кувырком.

Такое вот было состояние, когда я покинула дом Ануара. Сев в машину, помчалась домой, хотелось побыстрее влезть в ванну, полежать, отмокнуть, подумать. Успокоиться, наконец.

Наверное, я неслась быстрее положенного, была поздняя ночь. В последний момент успела затормозить, визг колес слился с собственным воплем! Удар. Тишина. И только звон в ушах. Отняв руки от лица и открыв глаза, поняла: жива и, слава богу, не покалечена. Выйдя из машины, взглянула на водителя - собрата по несчастью. И ужаснулась! За рулем той машины тоже сидела женщина. Было наверное часа три ночи, пустынные улицы, спящий город, издевательски подмигивающий светофор и столкновение двух машин, за рулем которых были... женщины. Противоестественно. Все в ту ночь было противоестественным.

Она, теперь уже сестра по несчастью, тоже выкарабкалась из своего авто, порылась в сумочке и протянула сто долларов.

– Что это?
– я ничего не понимала.

– Бублик сказал, если чего натворю за рулем, то отдать сто долларов, - она дрожала, нет, тряслась.

Вероятно, я выглядела не лучше.

– У меня тоже есть деньги, сколько я должна?
– это я потом поняла, что более идиотского диалога в моей жизни не было. Никогда об этом не рассказывала. Сгораю от стыда.

– А зачем?
– спросила она.

– Ну, не знаю, наверное, я тоже виновата.

– Да?
– неуверенно переспросила она.
– Тогда я могу ехать?

– Не знаю, - ответила я, с сомнением глядя на отвалившийся бампер ее автомобиля.

Она спохватилась.

– Лучше Бублику позвоню, он приедет и во всем разберется.

Я подумала, что она права, возникла обычная мужская проблема, пусть они ее и решают. Тем более разбираться в ней будет Бублик, не "сушка" и не "сухарь", представила его мягким и добрым.

Мы чуть не подружились, дожидаясь Бублика. Я успела ее разглядеть, длинноногая, крашеная блондинка, с силиконовыми прелестями. Типичная журнальная секс-бомбочка, с пририсованными губами. Бублик не заставил долго ждать.

– Отойди-ка, - произнес он сквозь зубы, внимательно рассматривая отвалившийся бампер. Потом исподлобья посмотрел на меня. Сколько злобы было в его глазах!

– Так девочка, ты попала, ответишь на полную катушку, - процедил он.

– Бубличек, - запричитала крашеная, - не надо так.

– Помолчи-ка, - скомандовал он и, обращаясь ко мне, провонял, - пять штук и немедленно, а то я за себя не отвечаю.

Я посмотрела на его толстенные руки, бычью шею, налитые кровью глаза. Стало страшно! Если бы у меня были с собой такие деньги, отдала бы их немедленно!