Город далеко-далеко на горизонте мерцает заревом ночных огней под жирным слоем густого смога. Похоже на какой-нибудь ядреный коктейль со взбитыми сливками сверху. Правда, 'сливки' грязноваты и, скорее всего, смертельно ядовиты. Там, в необъятном бессонном мегаполисе, распластавшемся на восход, воздух даже на ощупь кажется изношенным, а голова лопается от шума многослойных аэромагистралей. Тали ненавидит бывать в этом кишащем больными жизнями гадюшнике. Вряд ли тайна ее рождения и настоящая судьба именно там.

Как, впрочем, и не здесь. Поместья знати и важных дипломатических фигур стоят в особой зоне. Тишина, сады, высокие заборы. Никто не потревожит, никто не пройдет незамеченным мимо скрытого видеонаблюдения. Странно, что оно скрытое. Все же знают о нем. Скучно. И внутри дома скучно. Сияние белых и светло-синих гладких стен из дорогущего материала, добычу которого объявили вне закона из-за непомерной смертности рабочих, всегда раздражало Тали и навевало холод. Она, было дело, пробовала уговорить Иххо сменить интерьер, ей хотелось поярче, потеплее, поприветливей что ли. Брат вытаращился на нее, как на больную:

– Ты что?! Это же люмиассарт! Гарантия свечения - четыреста лет, круче некуда!

– Да? Тогда ладно, - согласилась она.

И затребовала сменить весь люмиассарт в своей половине особняка на красный. Хотя бы цвет теплый. Особенно с золотистыми или коричневыми прожилками.

– Ужас!
– содрогнулся Иххо, когда увидел ее гостиную.
– То ли плавильная печь, то ли чьи-то кишки по стенам размазало.

– Зато люмиассарт, круче некуда, - фыркнула Тали.

...Деликатный стук в дверь прерывает оцепенение задумчивости.

– Мы закончили, госпожа Орса, - приглушенно доносится с той стороны бесстрастный мужской голос.

Тали не отвечает. Неважно. Прислуга обязана доложиться, ответа разрешено не ждать. Они должны ценить ее милосердие. Ждать - это ведь ужасно изнурительно. Особенно если нет точных сроков, если вообще не знаешь, дождешься ли.

Она спускает ноги с подоконника, ныряет ими в пушистые тапочки. Ну и что, что красные лохматые жуки не вписываются в стиль будуарного платья. Домашние, подходящие сюда, туфельки на небольшом каблуке валяются под кроватью, если сервессы еще не убрали их в гардеробную. Слишком тонкие подошвы не защищают от холодного пола, сплошь выстеленного все тем же люмиассартом, только черным. В яму с дерьмом эти туфли. Уж в собственной спальне можно себе позволить немного уюта.

Разбавить крепкий сладкий ликер шипучкой - и можно считать вечер не таким безнадежно отвратным. Один из многих. Сколько же их пройдет... Неужели она ошиблась? Неужели расчет неверен?

Тали ждет. Будет ждать, пока терпение не кончится. А потом снова придется шагнуть в тот мир, который чуть не убил ее. Кажется, там о ней что-то знают. Иначе с чего бы ее, больную, еле шевелящуюся, отвели в комнату с решетками на окнах, и охрана запирала ее двери снаружи чем-то тяжелым?.. Но пока - ждать.

– Сэ-э-эми!
– издевательски протянул дроу, чуть повернув голову. Опять обнаружил до обидного легко, как будто Саманта расхаживала тут в чугунных сапогах.

– Ты единственный, кто произносит мое имя так, что меня воротит, - она спрыгнула с длинного поперечного бруса под потолком бывшей конюшни, теперь успешно работающей межмировым вокзалом. 'Осторожно, двери закрываются, следующая станция - Адская Тмутаракань номер восемнадцать'. Ночь только-только засветила первые мелкие звездочки, и те скромно поглядывали на происходящее в прорехи между черепицей.

– Наверное, потому что оно не твое, - Дагирраен развернулся к ней. Одет по-походному, черные штаны из вполне земного военторга заправлены в берцы, узор брейдов на голове выглядит зловеще. То есть более зловещим, чем всегда. Дроу почесал переносицу.
– Самантой должны звать тетку с выжженными краской волосами, такую, знаешь, рекламную домохозяйку для моющих средств. Уверен, твое настоящее имя гораздо благозвучнее, - он демонстративно подправил кожаный дорожный рюкзак, приглашающе развел руками.
– Ну что, отговаривать будешь или со мной пойдешь?

– Портал закрыт, - Саманта покосилась на дверь денника, уже не очень уверенная в собственных словах.

– Я знаю, как это делает Теккериан. И достал ключ-камень, - деловито сообщил дроу.

– Стырил что ли?

– Нет, знаешь, играл в карты на раздевание с хранителем артефактов, а тот раздеваться не захотел!
– заржал он.

– Даже не удивлюсь, если это правда, - Саманта не удержалась от улыбки.

– Да украл я его, украл, за кого ты меня принимаешь!
– тут же возмутился Дагирраен.