Мой вопрос повис в воздухе. Шокированный взгляд сменился оценивающим. Он будто высматривал что-то новое, чего он ещё не видел, во мне. Или банально сравнивал меня в Пустоте со мной в школе, что тоже было не хорошо.

– Громова, откуда такие познания по преступлениям и наказаниям?
– усмехнулся он, натягивая майку на голый торс. Эх, даже жаль как-то стало.

– Хотела стать юристом. Потом подумала и решила, что профессия филолога мне по душе, - просто ответила я, легкомысленно пожав плечами и тряхнув головой.

– Будешь сидеть в библиотеке и переводить старинные фолианты?
– насмешливо спросил он, на что я очень даже серьезно кивнула, готовая защищать свою точку зрения до победного, возможно, и смертельного конца.
– Не, Громова, не сможешь ты!
– умно высказался он, а я покосилась на него, как на полоумного.
– И не надо смотреть на меня как на идиота! Я серьезно! Ты не сможешь! Тебе нужна будет свобода, как в баре в твоём. А закрытый душный кабинетик будет напоминать тебе о прошлой, на мой взгляд, очень печальной и серой жизни!
– и все это с таким умным и знающим видом, что очень захотелось его ударить. Он-то рад, а у меня, может, мечта разрушена. Раньше - да какой раньше? Пять минут назад!
– я была уверена в своем будущем: отучусь, поступлю на филолога, закончу университет и засяду до конца дней в какой-нибудь старой библиотеке. Именно таким был мой план. А сейчас… Сейчас я банально не знаю, что делать, ведь где-то в глубине души отчетливо понимаю, что молодой учитель прав. На все сто прав!

– Хорошо, я учту, - подавленно ответила я, опустив плечи и настойчиво пересилив желание обнять себя.
– Как мне исправить тройку?

– Что, настолько плохо?
– спросил он. Вопроса я, честно, не поняла. Просто, на кой хрен мне тройка? Я спать не буду, пока не исправлю её.
– Хорошо, - он устало вздохнул и потер переносицу.
– Напиши мне сочинение на… Листов на восемь, на тему «Как я провел лето».
– Я о-очень скептически посмотрела на учителя. Очень-очень. Как я провел лето? Серьезно?
– Шучу! На эти восемь листов опиши меня. То, как ты видишь нового учителя, и что он для тебя представляет. В жанрах можешь не ограничивать, только не делай из меня десятипалого ящера, пожалуйста. Второго такого наше семейство не переживет!

– Эм, ящера?
– тактично спросила я, потому что тема меня и вправду заинтересовала. Всегда любила слушать людей, их истории, их жизнь.

– Да, мой брат служит, и там, в его, так сказать, группе, ему дали кличку Ящер. Ага.

– Я учту все Ваши пожелания, - кивнула я, - будут ограничения по времени?

– Ну, твой выпуск - крайний срок, - пошутил он.

Знаете, не люблю я вот так оставаться наедине с незнакомыми людьми. Это очень угнетает, напрягает и немного раздражает. Но, похоже, учителю всё очень нравилось, потому что он стоял с до ужаса довольной рожей. Просто по-другому эту ухмылку и хитрое выражение лица не назовешь! И что-то мне подсказывает, ничем хорошим для меня это не кончится!

И как в воду глядела!

Молодой учитель, видимо, уловив мое волнение, молниеносным движением приблизился ко мне. Я даже не поняла, каким образом меня успели уложить спиной на парту и зажать мои руки над головой.

– Знаешь, - тихо проговорил он, держа меня в захвате и почти шепча в губы.
– Тот твой удар был профессиональным, хоть и неотработанным. Значит, тебя должен был кто-то учить. Так ты, милая, не одна такая умная. Я тоже кое-что умею, - довольно закончил он, а я чуть не ударила себя ладонью по лбу. А не ударила, потому что руки он крепко держал.

– Я вот только одного не поняла: Вы меня слушали, а?
– спокойно, как и всегда, холодно спросила я, незаметно для учителя располагая ноги удобнее для удара.
– Я ж вам чистым русским, без дефектов речи, языком сказала: принуждение несовершеннолетних к чему-либо карается законом!

– Ну ты же никому не скажешь!
– торжественно заключил он и потянулся к моим губам. Ну, все, достал!

Кое-как подтянув колени к груди, расположила носки балеток четко между ног Александра Андреевича и дернулась последний раз - вдруг одумается и отпустит.

Не одумался.

Помните, я говорила, что Ярослава учила меня разным приемам? Так вот, среди них был такой, при котором противник полностью обездвижел жертву, нависая над ней. В таком случае стоит выпрямить спину, сделав её опорой телу, и ногами скинуть его с себя, предварительно несильно ударив головой, чтобы дезориентировать его.

Так я и поступила: несильно, но увесисто, в основном для себя, ударила учителя лбом в нос - а для этого надо было как-то опуститься - и напряженными ногами перекинула учителя через себя. Знаете, удивительное чувство, когда человек летит через тебя, и ты видишь настолько глубокий шок в его глазах, что смеяться хочется, и падает на пол, выдавая такую руладу из матов, что страшно становится.

Тихо хихикнув, сползла с парты и поправила задравшийся свитер, потопала на выход.

– Сочинение принесу как можно скорее, - весело бросила я перед тем, как выскочить за дверь.

В общем и целом, остаток дня прошел нормально. Мила то и дело бросала косые, но от того не менее ехидные взгляды то на меня, то на слегка прихрамывающего Александра Андреевича, что иногда мелькал по коридорам. А ещё сегодня и завтра моя смена в Пустоте. Зато теперь можно не волноваться по поводу отца и того, что он может заметить мои ночные отсутствия, - теперь его не поднимешь из кровати даже под дулом пистолета.