Если б был я краснокожим,

здешний принял бы закон.

Вот она, дружок, свобода

от политиков и цен!

Хочешь воли — прыгай в воду,

нет — держись домашних стен.

Сжал зубами сигарету,

вот бы нашим посмотреть:

здесь у них, у дикарей-то,

выбор жить и умереть.

Но хотя такое диво

только тут и может быть,

жизнь свою хотят счастливо

и до старости прожить.

Глава пятая

Месяца плывём без суши,

синь — хоть выколи глаза.

Наши ветренные души

превратились в паруса.

Засыпаем у штурвала,

привязав себя сперва.

Попадались поначалу

земли нам и острова.

Всё путем бы, но из мрака

кто-то взял нас на таран,

Стих приборчик-навигатор

по прозванью «магеллан».

В смытой карте не отыщешь

ни широт, ни островов,

крышка — рации и тыщи

миль до ближних берегов.

Знаем полюсы планеты,

но какой нам в том резон? —

все четыре части света

укрывает горизонт.

Раз от страха ты не умер,

полбеды, а не беда!

Откачали трюм, а в трюме

нет еды, одна вода.

Полный голод и безлюдье.

Что страшнее — не поймёшь.

— Ничего, сынок, всё будет, —

утешаю. — Доживёшь!

Нет идей, в желудках пусто,

в перспективе — ни черта.

Добрались уж до моллюсков,

покрывающих борта.

Сыну я сказал: — Однако,

вот попали, ё-моё!

Эх, была б у нас собака…

Мы бы скушали её.

Нас не видят с пароходов,

мимо мчатся корабли.

Остаётся ждать погоды

и известий от земли.

Глава шестая

Когда б не божья сила,

живым не выплыть нам.

Пять месяцев носило

нас, грешных, по волнам.

В пустыне волн окрестных -

ни птиц, ни корабля,

и как-то неуместно

вдруг выплыла земля.

Стоим, глазам не верим —

две тени на борту —

под киль ныряет берег,

уже прошли черту.

Волна выносит прямо

на самый край Земли.

А что нам мель, когда мы

полгода на мели?

Вовсю колотит сердце,

мозг сполохом горит,

а здешние туземцы

совсем не дикари!

Схватили нас под мышки —

съедят иль на потом? —

несут, тряся не слишком,

в приличный

светлый дом.

Уходим от могилы,

все выдержав посты,

лежим, не тратим силы,

спасаем животы.

От наших тощих тельцев

отводят прочь глаза.

— За всё заплатит Ельцин! —

я повару сказал.

Едим и пьём в кроватях,

желудки не урчат.

Соседи по палате

от зависти ворчат:

— И мы так есть хотим все

на острове своём!..

— Пока не отъедимся, —

шучу, — не уплывём!

Глава седьмая

Оклемались — сразу к морю.

Шхуна, вот она лежит.

Ну, теперь уж мы поспорим,

что кораблик добежит

до Амура полным ходом.

Только б ветра в паруса!

А вокруг теплынь, погода,

море, пальмы, небеса…

Поплевали на ладони -

и откапывать ладью.

Киль в песке, зараза, тонет,

мы гнём линию свою.

Тонны выгребли лопаты,

ждёт прилива котлован.

Это что ж, ругаться матом?! —

Заровнял всё океан.

Нам сочувствуют туземцы,

взяли шхуну на буксир.

Эх, на что бы опереться,

да рвануть, чтоб вздрогнул мир?

Тщетно тросы тянут с мели