Эти слова прозвучали на редкость мрачно и зловеще, и Кархад, видя, какое тягостное впечатление они произвели на Мирдану, вмешался.

– Давайте лучше не будем отвлекаться на рассказы, - сказал он, - вот переберемся на другую сторону...

– На другой стороне ничуть не безопаснее, - заметил дроу, - нежелательная встреча где угодно случиться может. А если кто бродит этими местами - то в основном те, которым по людным путям ходить не с руки.

Отряд добрался до моста, и тут один из рыцарей, ехавших впереди, внезапно сказал:

– Тут кто-то есть! Глядите!

У самого моста лежал небольшой валун, и у него стояли рядышком два сапога. Больше - никаких признаков жизни, но... два сапога? Выглядят очень потертыми, грязными и изношенными, хм...

– Та-а-ак, и где же владелец этих сапог?
– протянул один из рыцарей и крикнул: - Где ты прячешься, поганец?

В этот момент Р'Энкор, поравнявшись с ним, снял свой кавалерийский шлем и, держа его за ремешок, с размаху ударил рыцаря сбоку в голову. Металл лязгнул о металл, рыцарь едва не вывалился из седла, но к счастью, его успел поддержать товарищ.

– Ты что творишь, окаянный?!
– воскликнули одновременно Кархад и еще пара голосов, кто-то негромко выругался, забыв, что среди них принцесса.

– Владелец этих сапог находится далеко-далеко отсюда, за Эйльхеймским лесом и еще дальше, на границе между Далмадой и Кадорией, между корней дерева, которое я посадил на его могиле, - желчно процедил дроу.

– Уймись!
– велел ему Кархад.

– Скажешь это тому, кто будет злословить в адрес твоего покойного отца.

– Это сапоги твоего отца, что ли?

– Угу.

– Как они тут оказались?!

Р'Энкор вздохнул.

– Мы обзавелись обновками в той деревне и прихватили запас. Новые сапоги отца натирали ноги, потому он одел другие, которые имел при себе, а эти оставил тут. Если вопросов больше нет - я пойду на ту сторону, осмотрюсь. А вы ждите моего сигнала. Если по мосту к вам попытается перебраться кто угодно, кроме меня - рубите канаты сразу.

– А ты как?
– забеспокоилась Мирдана.

– А я о себе, если что, позабочусь сам.

Он слез с коня, вручил поводья Кархаду и, держась руками за канаты ограждения, двинулся на другую сторону, периодически топая ногой по доскам, которые казались ему ненадежными.

– Вот же поганец, - пробормотал один из рыцарей вполголоса.

Дроу тем временем преодолел мост, постоял, озираясь, затем вынул саблю и скрылся в ближайших кустах.

– Зачем он саблю достал?
– забеспокоилась Мирдана.

– На случай засады... Но думаю, засады нет. Видишь вон то дерево?

– Ну?

– Птицы на ветке. Их никто не спугнул...

– Или засада сидит там так долго, что птица привыкла, - пробасил один из рыцарей.

Кархад пожал плечами:

– Маловероятно. Кто может знать наш маршрут? Да никто.

– Конечно, никто... Кроме проводника.

– Не думаю, что от гребаного дроу стоит ждать предательства. Пакость - да, подлость - вполне, а вот предательство... Он никого никогда не предавал, так с чего бы ему сейчас начинать?

Рыцарь хмыкнул.

– Это он так сказал, да?

– Он сказал, - кивнул Кархад и показал лежащий на ладони кристалл Правды: - но вот эту штуку не обманешь. В общем, ждем, пока Р'Энкор все осмотрит.

***

Р'Энкор обогнул крупный валун, скрывшись из поля зрения отряда, сунул саблю в ножны и сел у его подножия. Вытянул ноги, привалился спиной к камню и задумчиво уставился в небеса. Тишина, только ветер шуршит в листве.

Что делать дальше? Придерживаться плана? Или к йоклол все, и нанимателя в том числе? Все еще можно остановить... Он не хочет делать то, что должен, но... Тогда придется нарушить слово, данное отцу. Выхода нет, два решения - и оба плохие. Поступить против слова или против своей совести? Что бы сказал на этот счет отец?

Этого уже не узнать.

Р'Энкор снял с пояса флягу, отвинтил крышку и глотнул. Мир людей - на редкость извращенная и противоречивая штука. Люди гнали его прочь камнями, когда он пытался стать 'хорошим', но начали ценить после того, как сделали Р'Энкора монстром. А теперь он не хочет быть монстром - но люди заставляют. Точнее, заставляет договор... И слово, данное отцу.

Ловушка, из которой нет выхода. И что забавно - когда-то он хотел делать с людьми всяческие плохие вещи, но отец был против. А теперь - не хочет, но отец заставляет. Точнее, данное ему слово, что на самом деле одно и то же.