Близнецы переглянулись.

– Думали, - наконец подал голос один из них.
– Может, человек и скотина, но скотина, мечтающая или править телегой, в которую она впряжена, или хотя бы считать украшением надетое на её шею ярмо.

По лестнице в холл степенно, как у себя дома, спустилась лисица цвета бурой осенней травы, за ней - ещё одна: спустилась и замерла, растянув зубастую пасть в улыбке, у двери, - так, что падающее на морду солнце сделало её жёлтые глаза почти прозрачными.

– Знакомьтесь, тибетские лисы, - усмехаясь, сказал морф и наклонил голову набок.

Близнецы заёрзали.

– Этого следовало ожидать, - сказал один.

– Да бросьте вы всё время ожидать подвоха!
– захохотал морф, поднимаясь.
– Это не вторжение и не инвазия.

Он открыл дверь, выпуская наружу лис, и от пальцев его вверх по руке побежали золотистые искры, выравнивая узловатую мужскую руку в тонкую женскую.

– Тссс...
– шёпотом сказала новоявленная женщина, закрывая дверь и прикладывая к губам пальчик.
– Это игра.

– Мама! Мама!
– закричал где-то наверху детский голос.
– Где ты?!

44. 2330 год. Бенжи, Ая и Данек.

– По-моему, это тебя, - качнул головой сидящий на полу у двери андроид.

– Да?
– деланно удивилась Ая и крикнула в потолок, не меняя позы: - Да!

Дверь в ответ пошла рябью, и сквозь неё, в паре миллиметров от Бенжи, проступил морф.

– Прошу прощения, - сказал он.
– Я бы хотел присоединиться.

– Присоединяйся, - великодушно разрешила Ая. И, подумав, добавила: - Данек.

Она лежала ничком на полуприкрытой покрывалом тахте, оперев подбородок на переплетённые кисти рук.

– А я думал, что форма не важна, - смутился морф и стаял до маленького голубоглазого мальчика.

При метаморфозе одежда его слегка подзапоздала, и несколько секунд мальчик смешно и нелепо барахтался, пытаясь справиться с не по размеру длинными рукавами.

– Ты же присоединяться пришёл к отображению форм, - удивился Бенжи, перекладывая карандаш из правой руки в левую и продолжая рисовать.
– Или нет? Если да, то форма важна.

– К отображению форм? Ну, можно и к нему, - снова слегка смутившись, согласился гость.

Он огляделся и сел, прислонившись спиной к закрытой двери тут же, где стоял, рядом с андроидом.

Левая рука андроида тем временем дорисовывала левую половину картинки.

– Между прочим, - вскинув глаза на Аю и продолжая рисовать, сказал андроид, - есть вероятность того, что вот такая вот 'потребность' к присоединению - это просто стремление с наибольшим успехом 'вписаться' в ближайший паттерн.

– Ну, знаешь ли!
– хмыкнула Ая.
– Если живому существу очень чего-то хочется, значит, оно ему надо. В том числе и в паттерн вписаться, например.

Она подобрала ноги и села:

– А паттерн сейчас у тебя, Данек, таки не очень привычный. Да?

– Безобразие!
– почти неподдельно возмутился Бенжи.
– Я не дорисовал!

Брось, махнула рукой Ая, я всё равно люблю тебя. Она легко спрыгнула с тахты и подсела к ним, обняв за плечи мальчика и положив голову на терракотовое плечо Бенжи.

– Между прочим, цельность - очень важное условие, - покосившись на неё, возмущённо продолжал Бенжи.
– Такое же важное, как и умение рационально планировать и заканчивать начатое.

Несколькими быстрыми штрихами он дорисовал перекрещенные вверху девичьи пятки и протянул результат Ае:

– Вот как-то так.

Ая повертела рисунок в руках:

– Ну, что ж, один в один, сканер и принтер в одном флаконе.

– Брось, - отмахнулся от неё андроид.
– Я же машина, и, как машина, не нуждаюсь в комплиментах, я вполне в состоянии сам объективно оценить всё, что требует моей оценки.

– Нда?...
– хмыкнула Ая.

– Может, это и самонадеянно, но да.

Бенжи поднялся, сделал три шага, повернувшись, плюхнулся спиной на освободившуюся тахту, а маленький морф тем временем молча поднял глаза на Аю, моргнул и соткал из ничего какую-то хитрую ажурную металлическую штуку.

Штука пискнула и, шурша, скатилась из его рук на пол.

– Смотри, Бенжи.

Андроид повернулся на тахте и на голос, и на шорох одновременно, опустил к полу сперва голову, потом руку, и в его ладонь, дрожа, перелилось с пола нечто невесомое и непонятное.