Я же ему таковые предоставил.

Поэтому весьма толстая книга была написана быстро.

Конечно, один из первых экземпляров попал в руки ко мне, и был прочитан запоем.

Мне и раньше приходилось читать Мираниса, и я отмечал его особенность - умение заставить читателя забыть об окружающем мире. Словно ты - один из участников событий, описанных в книге; и стоишь рядом с героями, а не сидишь за столом.

Он и на сей раз не изменил своей привычке. Я лишь ненадолго выныривал из повествования - когда сменялись периоды.

Книга состояла из трех частей - начало войны, середина и финал. И если в первой действовали преимущественно джедаи и войска Республики, то вторая была практически полностью посвящена ситхам. Ну а в третьей равно участвовали обе стороны.

Я не мастер пересказывать сюжеты; тем более, что каждая часть состояла из своего рода отдельных новелл, объединенных героями. Но то, что все они врезались в память, о чем-то говорит, не так ли?

Почти все были придуманы Миранисом; исключение составляли лишь исторические личности вроде Дарта Бэйна, Каана, Хота, Фарфаллы[33]... И очень редко встречались командующие; автор показывал эту войну глазами тех кто сражался, а не создавал планы.

Жестокие и миролюбивые, пылкие и хладнокровные, умные и не особо думающие... джедаи и ситхи поднимались со страниц, словно живые. Тени прошедших времен - в реальность которых было сложно не поверить.

Нет. Не получится описать. Я владею Силой, а не словами.

Разве что... почему-то мне запомнился отрывок из третьей части - разговор Бэйна и лорда Копежа[34] перед началом Руусанской кампании.

"- Как думаешь, Каан вообще сможет провести эту кампанию?
– Бэйн отвернулся от окна, бросив взгляд в глубину комнаты.

Копеж ответил не сразу - сперва взял со столика кубок и пригубил немного вина.

– Он отменный тактик, - последовал наконец ответ.
– И доказал это ранее...

– Не спорю, - кивнул Бэйн.
– Но знаешь ли, Каан мыслит как генерал, а не как Лорд. Ситхи воюют по-другому... впрочем, зачем спорить? Я это докажу на Руусане.

– Докажешь, - без особых эмоций согласлися Копеж.

Бэйн усмехнулся; видимо, уже продумывал план будущей атаки с помощью Силы.

– Главное - это действовать сообща. И тогда... в одной старой книге была хорошая фраза - "день гнева настал". Для джедаев он и настанет.

– День гнева...
– повторил Копеж.
– Что настанет, не сомневаюсь. Только вот для кого?

– Да что с тобой?
– Бэйн пристально и обеспокоенно взглянул на тви'лекка.
– Такое впечатление, что ты в будущем что-то увидел... ты же вроде не был способен?

– И сейчас неспособен, - равнодушно уронил Копеж.
– Но мне почему-то кажется, что день гнева ситхов станет днем их же горя".

Это далеко не самый лучший диалог в книге; его Миранис сделал нарочито обедненным - просто обмен репликами. Но запало в память...

"Две стороны меча" закончились Руусанской трагедией, и краткой сценой - Бэйн и его ученица стоят рядом у корабля ситха. Девочка поднимается по трапу; ее наставник смотрит на пейзаж, потом в спину ученице. Остановившись у самого входа, Занна вдруг спрашивает: "А какой у нас теперь Кодекс?"

Я перевернул последнюю страницу, уже догадываясь, что именно там увижу, под словом "Эпилог".

И не ошибся.

"Двое их должно быть, не больше и не меньше. Один держит в своих руках власть, другой отчаянно к ней стремится".

Фильм Сарлита, картины Арстина, книга Мираниса... Как? Как, во имя всех Древних, не-одаренные могут так чувствовать мир? И как они могут передавать эти чувства другим?

Впервые я подумал о том, что лишенные Силы в чем-то могут оказаться одареннее нас. Да, верно - мы погружаемся в Силу, мы ее изучаем, мы ей пользуемся... и для этого требуется все внимание. А неспособным - остается множество других занятий, мимо которых мы проходим, начиная интересоваться ими лишь отвлекаясь от Силы.

Мы привыкли считать это признаком превосходства одаренных.

А так ли это?

Постепенно оправились от ран все пострадавшие во время атаки "Лучей Солнца". Еще через три недели - полностью пришли в форму. Эмоции были разные - Айя, например, кипела злостью и клялась нарезать на ломтики любого члена секты, который ей попадется. И за свою рану, и за поврежденный рог Октира.

Выздоровление, как ни странно, способствовало укреплению всяких романтических отношений. Я это не очень понимал; по-моему, когда лежишь с дырой в теле, мысли менее всего должны склоняться на сию тему... впрочем, я не психолог. Может, пойму, когда себе пару найду (вопрос только, когда. И найду ли вообще).