– Какое общежитие?! Оставайтесь у нас! – она качает головой и как будто приговаривает что-то себе под нос. – Надумали…

– Нет, мы серьезно! Нас поселили в общаге и строго настрого запретили ночевать в городе, - врет мой командир, как мы уговаривались с ним заранее.

У каждого из нас были свои причины врать. Я боялся встречи с Наташей, хотя знал, что она будет весь этот месяц в Калинине, но где-то глубоко в душе я все-таки еще надеялся, что она прилетит, узнав о моем приезде. Но увидев пустую квартиру, я не знал, что мне делать, то ли радоваться, то ли грустить. Только сердце все знало и, громко стуча, попыталось выскочить из груди. Женька не хотел жить у тети Лены, потому что надеялся на более веселое время провождение, а живя под ее присмотром он вряд ли мог рассчитывать на бурные ночи с новыми девушками, с которыми он жаждал познакомиться.

Впрочем, мы оба рассчитывали на свободный месяц без обязательств, контроля и пристойности. Нам хотелось безудержного веселья, пьянок и девчонок. Поэтому остановиться у Елены Кузьминичны не входило в наши планы, ни в мои, ни в его. Мы заранее договорились сказать, что после прошлого раза нам запретили ночевки в городе.

Я прошел в комнату, где почти год назад мы все сидели за большим общим столом. Невольно на глаза налетела пелена грусти. Я незаметно протер глаза.

– Ну, как вы мальчики? – спросила хозяйка нас и посмотрела на меня, как мне показалось пронизывающим взглядом.

– Нормально! – взял разговор под свой контроль Строгин. – Вот направили опять в Андреево Поле, правда теперь только вдвоем.

– Как учеба? – Елена Кузьминична продолжала сверлить меня взглядом.

– Да все нормально! Сессию сдали, перешли на четвертый курс. Приедем со стажировки, а там и выпуск не за горами!

– Невест себе поди уж нашли? – под ее тяжелым взглядом мне захотелось провалиться под землю.

– Да как их найдешь! – присвистнул Женька. – Мало кто хочет ехать в дальние гарнизоны! Всем им подавай обеспеченных, квартиры в больших городах, зарплаты высокие, в этом, правда, мы не обделены, но вот с местом жительства проблемы…

– А мне кажется вы ошибаетесь. Есть, есть еще такие преданные и любящие декабристки! – не соглашается с ним и, как будто со мной, женщина, мать девушки, которую, я опять остро чувствую, что все сильнее и сильнее, продолжаю любить.

Мы пьем чай на маленькой кухоньке, а хозяйка угощает нас еще и яблочным вареньем с печеньем фабрики «рот-фронт». Я сижу как на иголках и мне очень хочется спросить ее о Наташе. Расспросить говорила ли ей она, что произошло между нами и хочет ли она помириться со мной. Возможно самому рассказать о своих чувствах, хотя бы матери моей любимой девушки. Она меня поймет, я уверен в этом, она помирит нас. Ей это ничего не стоит, только взглянуть на дочь, и та ее послушается, сто процентов. Но сидящий рядом Женька стесняет меня, я не хочу выглядеть в его глазах тряпкой, а еще больше не хочу, чтоб он потом рассказал об этом всей роте. Поэтому мы пьем чай и говорим о всяких пустяках, вернее говорит Строгин, а мы только слушаем, хотя я чувствую, что нам есть что сказать друг другу, мне и матери Наташи. Елена Кузьминична смотрит на меня и ее черные глаза проникают глубоко в меня.

– Спасибо за варенье, теть Лена! – Женька встает, когда его вторая чашка пуста и смотрит на меня, одним взглядом говоря мне, что нам пора.

– Уже уходите! – женщина обреченно всплескивает руками. – может останетесь еще на чуть-чуть?

– Нет, нам на КП еще ехать. Машина будет нас ждать через двадцать минут.

– Ну вы же будете к нам заходить? – она опять пронзает меня своим странным взглядом, и я не могу понять то ли она этого хочет, то ли наоборот, видеть нас больше не желает.

– Конечно! Да вот хотя бы завтра! Завтра суббота и мы можем зайти.

– Очень хорошо! Буду вас ждать! Только обязательно приходите! – Елена Кузьминична провожает нас до двери. Она целует нас по очереди в щеку, сначала Женьку, потом меня. Когда ее губы прикасаются к моей щеке я слышу ее шепот. – Приходи, лучше даже если один…

Наконец, ритуал прощания закончен, и мы оказываемся на свежем довольно холодном воздухе. Я смотрю внимательно на своего товарища, пытаясь понять услышал ли он слова Елены Кузьминичны. Нет он ничего не слышал, убеждаюсь я. Когда мы отходим от дома на несколько десятков метров и направляемся к деревянному мостку, Женька останавливается, достает сигарету и закуривает.

– Зря я сказал, что мы можем завтра зайти. Надо было сказать ей, что мы останемся на КП. Я забыл о том, что на завтра договорился с библиотекаршей из дома офицеров, - говорит он и сплевывает в речку.

– Да не суетись, посмотрим, может что-нибудь придумаем. Может я заскачу и скажу, что ты занят, - предложил я с задней мыслью. Мне показалось, что если я зайду к Елене Кузьминичне один, то мы быстро найдем общий язык и все мои печали она разгонит.