– Да… однако…

Мы покурили, и я ушел. Я бы забыл этот разговор если бы не то обстоятельство, что напомнило мне о нем через несколько дней. Через тря дня у нас был семинар по научному коммунизму. Все как обычно. Преподаватель пытался раззадорить нас, разбудить и опросить, но группа «работала вяло и без инициативы». На вопросы никто не хотел отвечать и тянущихся рук майор не наблюдал. Пару раз он спросил меня, несколько раз Васильева, на один вопрос ответил Вадька.

– Ладно, я вижу желания работать у вас отсутствует, - сделал вывод преподаватель. – Тогда мы пойдем другим путем. Все пишем что-то вроде проверочной работы.

Он подошел к доске и стал стучать мелом по доске. Через некоторое время на ней появились десять вопросов по теме.

– Итак, товарищи курсанты, на доске вопросы по теме. Берем листки, ручки и пишем на них ответы! Я проверяю и выставляю оценки! Приступаем!

Я вырвал листок из тетради, но приступить к выполнению задания мне так и не пришлось. В класс постучались и когда дверь открылась, то на пороге все увидели Чуева.

– Прошу прощения…

– Слушаю вас, - преподаватель встал из-за своего стола и подошел к командиру роты.

– Мне нужно снять с занятий двух курсантов, - тихо произнес Чуев.

– Пожалуйста. Каких-то конкретных? – поинтересовался майор.

Чуев назвал меня с Женькой. Мы встали в нерешительности, не зная то ли собирать портфели, то ли выйти без них.

– С портфелями!
– Чуев заметил нашу нерешительность.

В коридоре он нас остановил и несколько волнуясь сообщил, что нас вызывает к себе начальник особого отдела. По какой причине он ума не мог приложить.

– Вспоминайте, что вы могли натворить? – стал пытать он нас.

– Да, ничего мы не творили! – отнекивались мы.

– Может какие-нибудь конфликты в увольнении, отпуске, на Новый год, наконец?!

– Да точно ничего не приключалось!

– Странно… и почему вас вдвоем… вы последнее время где-то были вместе?

– Да только на стажировке…

– Так уже теплее… вспоминайте, что было там?

Он мучил нас минут пять, пока мы шли в административный корпус, туда, где размещался особый отдел. Начальника этого кгбшного отдела в армии мы ни разу не видели. Возможно, поняв какой он с лица, мы смогли бы вспомнить или догадаться о причине, но какой был из себя «молчи-молчи» мы не знали. По тому, как волновался Чуев мы могли сделать вывод, что тот очень страшен. Хотя мы с Женькой не волновались совсем. Наша совесть была чиста. Мы не совершали никаких поступков и не говорили вслух никаких вещей, которые могли бы заинтересовать «особиста», в этом мы были уверены на все сто.

Поднявшись на четвертый этаж, мы прошли по коридору. Впереди тяжелой походкой шествовал Чуев, а мы следовали за ним. В этом крыли здания я ни разу не был, Строин, наверное, тоже. Перед дверью с табличкой, на которой значились звание и фамилия с инициалами этого самого начальника особого отдела, мы остановились. Чуев постучался и приоткрыл дверь. Я впервые видел его таким пресмыкающимся.

– Можно? – голос из дальнего угла кабинета что-то невнятно пробурчал.

– Есть, - наш командир повернулся в нашу сторону и махнул мне головой, - иди, ты первый!

Я взялся за ручку и только в тот момент почувствовал незнакомое раньше мне странное волнение.

– Разрешите? – спросил я.

– Входи!

У окна за столом сидел грузный майор. На вид ему было лет сорок. Глубокие залысины прикрывали волосы с боков. Мясистый нос и небольшие хитрые глаза, - вот и все, что я запомнил в нем. Странно, но если бы я закрыл глаза и попытался вспомнить лицо этого человека, то не смог бы этого сделать. Оно полностью стиралось из памяти. Не удивительно, - подумал я, что я его совсем не помнил. Возможно я и видел его, но не запомнил.