Шэнг сначала принялся отчаянно убеждать девушку в том, что она неправа и Шао Кан мало того что в последнее время изменился в лучшую сторону, так к тому же дочь не в ответе за злодеяния отца и Император не стал бы гнобить племянницу за то, что вытворял его мерзкий братец, но та упорно не верила. Он в итоге решил, что голодному человеку куда нужнее пища, чем нравоучения, и попросил официанта еще раз принести меню.

– Так, нам, пожалуйста, еще два фруктовых торта и две порции креветок в чесночном соусе, - сказал он.
– Лэй, перестань. В конце концов, если ты не любишь своего дядю, ты вообще не обязана жить ни у кого из родственников. Давай вон я попрошу Кэно или Сиро состряпать тебе поддельный паспорт любого государства, ты сможешь на работу устроиться, причем вовсе не обязательно идти пирожками торговать или полы мыть. С твоими навыками ты можешь пойти тренером в спортшколу или какую-нибудь секцию боевых искусств, я слышал, что ты неплохо дерешься. Да и пирожки продавать тоже хорошо, хоть сыта будешь, а там, глядишь, и квартиру себе приобретешь, и личная жизнь у тебя наладится.

Лэй, слизывая с ложки остатки соуса, отчаянно затрясла головой.

– Я так не могу. Взять и уйти в никуда... конечно, я понимаю, что мой отец порой вытворяет очень мерзкие вещи, но он же мой отец, и я не имею права так с ним поступить. Я не слепа и не глупа, но что я ему скажу? Что я никто, и звать меня никак? А это так и есть. Если бы я могла хоть как-то повлиять на ситуацию вообще и на отца в частности, но что я могу сделать?

Шэнг попросил у администратора ручку, написал на салфетке номер своего мобильного телефона и протянул ее Ан-Джэн.

– Знаешь, папаша у тебя, конечно, полный урод, если не сказать хуже, но сама ты вполне неплохой человек. Вот тебе мои координаты, да ты и так в принципе знаешь, как меня найти, если вдруг тебе понадобится помощь, ты просто захочешь поговорить или не будет денег на еду - звони. Посодействую, чем смогу. А вообще я надеюсь, что ты одумаешься и пошлешь папу куда подальше. Дяде твоему я о нашей встрече, конечно же, расскажу, у нас нет секретов друг от друга, а вот Рейдену мы тебя, понятное дело, палить не будем, так что не бойся. Думаю, мы с тобой вполне даже можем стать друзьями.

Этим вечером Лэй, попрощавшись с Шэнгом, вернулась домой в относительно хорошем настроении и впервые за долгие время легла спать не с пустым желудком. Она недоумевала по поводу того, почему черный маг не попытался ее убить - неужели ему, вопреки всем заверениям ее отца, не чужды благородство, великодушие и жалость, ведь он без труда понял, что Ан-Джэн голодна и ей одиноко? Сам же Шэнг Цунг, придя по дворец, рассказал Шао Кану и Тэре о том, как случайно встретился с Лэй и угостил ее ужином.

– Ну и подонок же ваш брат, - заметил он.
– Родную дочь совсем голодом заморил, платье у нее все в заплатках, а сама худая как палка, ее даром что ветром не шатает!

– Ты правильно сделал, что ее накормил и предложил ей сбежать к нам, - поддержал своего придворного мага Император, - девку действительно жалко, вот только уговаривать никого не надо. Мне все же кажется, что любой совершеннолетний человек, у которого своя голова на плечах, в состоянии сам решить, что и как ему делать со своей жизнью. Пусть Лэй сама все обдумает. Будет на то ее согласие и желание - я свою племянницу всегда у себя приму, а не будет - пусть и дальше ходит в обносках и питается объедками, воля ее, девочка взрослая, я ей ничего запретить не могу.

Шэнг внезапно вспомнил о проклятии Эсмене. "Чтоб ты всю жизнь был несчастен, похоронил всех своих детей и умер в одиночестве" - так, кажется? По его спине пробежал неприятный холодок. Держал бы ты, великий чемпион Смертельной Битвы, язык за зубами, и всем было бы намного легче жить! Лэй, такая несчастная и беззащитная, сильная, но не умеющая пользоваться своей силой, открытая и доверчивая... жаль будет, если проклятие Эсмене все-таки сбудется и эта девочка пострадает либо даже погибнет.

19. Короткое замыкание

У него глаза - беда, зелень изумрудная...

Фристайл "Говорила мама мне"

Соня проснулась среди ночи с чувством, что на нее кто-то смотрит. Ощущение было очень ярким, почти физическим; повернувшись на другой бок, она вдруг увидела, что Император сидит в кресле рядом, внимательно глядя на нее.

– И давно ты смотришь... как я сплю?
– растерянно произнесла Соня, при этом прекрасно понимая, почему он здесь.

– Да, - быстро и коротко ответил Император и сел рядом с ней на кровать.

Соня приподнялась на локте; ее охватили противоречивые чувства. С одной стороны, она осознавала, что в принципе не то что допускать со своей стороны симпатию или даже просто эмоции по отношению к нему - она и разговаривать-то с ним вообще не должна была. С другой... она почему-то внезапно перестала испытывать страх перед Императором и вдруг остро ощутила, что и ему, и ей уже давно было очень одиноко. Соня чувствовала себя потерянной в обществе друзей, родных, напарников, коллег, как ни парадоксально это звучало, потому что ни в ком она не видела настоящей родственной души. А тут вдруг... такая неожиданность. И со стороны кого? Ее врага. А враг ли он ей?