Свист пуль и грохот взрывов не располагали к пустой трате времени и слов.

– Я не помню,-промычала Джульетта убийственные для всех слова. Она смотрела искренне и совершенно беспомощно. Потом съежилась и отвела глаза. Явно перегибая с собственной инфантильностью.

– Ты офонарела?! Сколько можно объяснять правила?!-зашелся в вопле бывший воздушный маршал.-При клубковании двух уроборосов, нужно тупо, в унисон думать о базе! О твоем отце!-и агент отбросил опустевшие "шмайсеры".-Чтобы избежать безадресных перемещений во времени. И даже не переспрашивай! А то я с тобой сам, вот этими руками, в личном порядке, бесчеловечно поступлю!

– Я хочу домой!-воскликнула Джульетта. Всем сердцем на это надеясь. В ее голосе звучали слезы. Она так сильно вцепилась в шинель Дэвида, что костяшки ее пальцев побелели.

Лихорадочный ритм последнего часа довел троицу почти до изнеможения.

Шквал огня из "MG 42" резко оборвался. Раскинув руки, Саймон швырнул пулемет в гитлеровцев. Его странная улыбка и свирепые, как у ястреба, глаза, были последним сдерживающим оружием марсианина. Словно это скалился не человек с синеватой кожей, а владеющий им дьявол.

Агент знал когда пора покинуть вечеринку.

– Отчаливаем!

Ни на какие отсрочки времени не было.

Вдруг горизонт озарился огненными вспышками. И пенистые струи понеслись через все небо. Это открыли огонь с левого берега Волги реактивные системы залпового огня. Из заволжья на фашистов, главным калибром, обрушился огненный ураган. Грохот сотен рвущихся снарядов потряс землю. И гитлеровцы, перепугавшись до чертиков, стали очень спешно расползаться из под обстрела "Катюш". Не выдержав, многие повскакивали и, в паническом ужасе, по-заячьи, бросились, не помня себя, улепетывать, кто куда видел.

Скатертью дорога!

Массированный залп неминуемо накрыл бы и путешественников во времени. Но, в единый миг, энергия уроборосов активизировалась. Зорб, в сияющем серебристом одеянии, могучим импульсом совершил перемещение во времени.

Сплошное проявление человеческой воли и инопланетной технологии.

На этой войне приходилось забыть о многом. Помня об этом, генерал брился регулярно. Сполоснув опасную бритву в котелке и прищурив глаза, Карл Штрекер посмотрел на результат своих трудов. Под левой ноздрей выступила крохотная капелька крови. Генерал залепил рану кусочком газеты, оторванным от края "Фелькишер Беобахтер".

Штрекер освободил складной столик и пододвинул его к кровати. На которой тихо спал адъютант, нахлобучив на глаза вязаный подшлемник. Генерал достал из портфеля листок тонкой бумаги. Откупорил чернильницу-непроливайку и приготовил перьевую ручку. Перевернул портфель гладкой стороной к себе. И водрузив его на стол, накрыл белым листком.

"Идея сделать свою ненависть к этим недочеловекам более продуктивной-согревала."

Генерал начал писать:

"Дело настолько секретное, что я с трудом доверяю его бумаге. Волей случая, мне стала доступна информация высшего уровня важности ..."

Листок быстро покрывался вязью темных строчек.

Письмо предназначалось старому наци, обладателю золотого партийного значка, Имперскому Рейхсминистру вооружений и военного производства, Альберту Шпееру.

Между Рейхсминистром и Карлом Штрекером существовали приятельские отношения. И часть объединяющих их бесед касалась завода в Норвегии, вблизи Ръюкана, в Телемарке "Норск-Гидро". Завод производил тяжелую воду.

Генерал напомнил Рейхсминистру вооружений об успехах Вернера Гейзенберга. Ключевой фигуры немецкого уранового проекта. И полигоне Куммерсдорф, под Берлином. Где производилась первая реакторная сборка в июне 1939 года.

Особо подчеркнув заслуги уроженца Пруссии. Создателя первых баллистических ракет, члена НСДАП с 1937 года, Вернера Магнуса Максимилиана фон Брауна.

Штрекер закончил письмо высшему партийному бонзе пожеланием:

"В срочном порядке необходимо полностью сосредоточиться на разработке программы оружия возмездия."

Он оставался верен присяге, идеалам третьего рейха и лично Фюрреру. Мир в голове Карла Штрекера маршировал под бой барабанов.

Генерал запечатал конверт.

Он все отчетливей слышал удары киркой о твердый грунт.

"Саперы заканчивали восстанавливать подземную коммуникацию. Фельдъегерская служба, военно-полевой почтой, доставит письмо на Тацинский аэродром люфтваффе, в 150 километрах в тылу. На трехмоторном "Юнкерсе" информация полетит в Берлин. И благодаря его личной протекции, сразу попадет на самый верхний эшелон власти."