***

Джейк был чем-то нерушимым в моей жизни, он был всегда. Друг детства, первая любовь, ровные, ничем не омраченные отношения. У нас никогда не возникало вопросов, будто вся наша жизнь была заранее расписана наперед. Вырастем. Влюбимся. Поженимся. Будем жить долго. Но счастливо ли? Не слишком ли это похоже на… привычку?

Эдвард стал моей звездой - той самой недостижимой яркой точкой на темном небосводе, которая кажется близкой, лишь руку протянуть. Но только уравнение, с помощью которого можно было бы достичь этой звезды одним щелчком пальцев, еще не написано. В него закралась ошибка, недостающее звено, которое людям пока еще неподвластно.

Я не могла унять нервозность перед последней ночью на Гавайях - нашей последней ночью с Эдвардом, после которой невозможно станет откладывать тяжелый разговор о будущем. Его отец предоставил нам дом, отправившись на ночную рыбалку вместо Эдварда, чтобы дать нам побыть вдвоем. Точнее, конечно, он просто хотел, чтобы его торговля продвигалась, и было понятно, что сын не способен сейчас справиться со своей обязанностью. Он был полностью поглощен мной. Поэтому Карлайл и предпочел порыбачить сам.

Я нервно покусывала губу, смущенно наблюдая издалека, как Эдвард готовит для отца катер. Карлайл убирал с прилавка фрукты, и я чувствовала себя неуютно под его внимательными, изредка бросаемыми взглядами. Мне хотелось узнать, что он думает обо мне. Хотелось иметь твердость пообещать, что его сыну не будет больно, что я не та, которая забудет, едва взлетит самолет. Но в то же время не была уверена, что ему нужно это знать. Может, он только и ждет, когда я оставлю его сына в покое.

– Думаете, я плохой человек?
– спросила я, когда Эдвард задержался в лодке, чтобы проверить мотор. Не могла больше выносить повисшего напряжения.

Карлайл отставил коробку с фруктами и посмотрел на меня, вытирая пот рукавом рубашки.

– Нет, я не считаю тебя плохой, - вздохнул он, даже как будто сочувствуя.
– Я ведь не слепой, вижу, какими глазами ты смотришь на моего сына. Вы просто оба не думаете о последствиях, не отдаете себе отчет, что попали в ловушку.

Ловушка. Да, он прав, именно так я себя ощущала. С одной стороны - Эдвард, сильные чувства, которые не хочется отпускать. С другой стороны - Джейкоб, обещания, совместно прожитые годы, которые уже скрепили нас вместе. Выбор непрост. Неизвестность, которая ждет меня с Эдвардом, или стабильность, которую обещает Джейкоб? Мои чувства или моя ответственность?

– Это кольцо, - безошибочно определил Карлайл, напугав меня - сама не заметила, как начала бездумно крутить его на своем пальце.
– Оно ведь не бабушкино?

Я вздрогнула и накрыла кольцо ладонью, как преступница, трусливо прячущая улику.

Мой голос, когда я ответила, сорвался на едва слышный хрип:

– Нет.

Не знаю, как давно он догадался, но теперь я чувствовала себя окончательно неловко. Мне не хотелось убежать. Но хотелось умолять его понять сложность положения, в котором я оказалась. Хотелось убедить, что я не желала его сыну зла.

Но вместо этого я пристыжено молчала.

– Как его зовут?
– в тоне не было осуждения.

– Джейкоб, - и имя застряло в горле, как кость.

– Ты любишь его?

– Я… я не знаю, - растерянно созналась я.

Было бы нечестным сказать, что я совсем не любила Джейкоба. Просто он не вызывал во мне такую бурю чувств, какую смог вызвать Эдвард, я не нуждалась в его ежеминутном присутствии, как в воздухе. Но я по-своему любила его. Как неотъемлемый от моей жизни элемент.

Карлайл наклонился, чтобы заглянуть в мои глаза. Я чувствовала себя крайне виноватой, ведь я, - и мы оба сейчас это понимали, - обманула его сына, скрыв правду.

– Но ты по нему скучаешь?

– Нет, - призналась я, помолчав.

Я даже не звонила Джейку с момента прилета на остров. Не интересовалась, как у него идут дела. Вот незадача, и он не звонил мне!

Карлайл недоверчиво вскинул брови, удивленный моим ответом, и тяжело поднял коробку с фруктами, чтобы убрать ее следом за остальными.