Пять сюрикенов с Футоном стали ее потолком - затем Учиха неминуемо падала в обморок. Но если чередовать технику с каким-нибудь другими атаками и потихоньку подпитываться от Кьюби, она могла сражаться длительное время. С каждым днем это самое время Наруто увеличивала, насильно растягивала свой резерв. Для этого требовалось полностью опустошить его - Девятихвостый не в счет - и затем наполнить постепенно, из очага. Для шиноби подобный способ весьма опасен: никогда не знаешь, где и кто нападет в следующий раз. С опустошенным резервом запросто могут убить. Но Наруто-то была в собственном квартале, в безопасности, за щитами, поэтому смело рисковала. Хотя и ругалась Кейко знатно, залечивая новые и новые раны, восполняя резерв. Тогда-то Карин и попросила старшую Узумаки научить ее сливать нейтральную, медицинскую, чакру в специальные ампулы и капсулы. Кейко подумала и согласилась: и дочери практика, и резерв ее тоже растянется. Хотя куда уж больше - Узумаки же!

Пока Наруто отрабатывала удары, Карин медитировала, перегоняла собственную чакру в нейтральное состояние и заполняла ею сосуды, чтобы затем отдать их главе. И так снова и снова, по кругу. В силу физиологических особенностей усилий от Карин требовалось много: лечить она привыкла специфическим способом - при укусах больной должен был выпить ее чакры. Самой же девушке подобный насильственный отбор причинял жуткую боль. Как кусок плоти отрывали. Вот она и планировала стать профессиональным ирьенином, чтобы не пришлось прибегать к крайним мерам.

– Твой крестный вернулся в Деревню, - как бы между прочим заметил Шисуи, когда Наруто опустилась рядом с ним под дерево.

– Я знаю, - кивнула спокойно девушка, разглядывая облака.

Великий Жабий санин Джирайя, ученик Третьего Хокаге, лучший разведчик Конохи и так далее по списку, и тому подобное. Новость о его возвращении не вызывала никаких эмоций: ни радостных, ни негативных. Перегорело. В детстве Наруто дулась на крестного, не понимала, почему он оставил ее, почему не навещал, хотя бы изредка. Ведь он наверняка мог бы рассказать ей о родителях, о техниках отца и матери, об их характерах.

Поэтому его и отослали на разведку после нападения Кьюби. А он и не возражал. На что рассчитывал? На то, что к джинчурики будут относиться по-доброму, как и Минато? Иногда взрослые мужчины такие наивные.

Наруто прислонилась к шершавой коре, вдохнула аромат зеленого колышущегося моря листвы над головой. Солнечный лучик прыгнул по ладони, переместился на тонкое запястье, словно дневное светило пыталось утешить девушку. Глупые, сентиментальные мысли, какие-то... детские. Но Наруто нравилось. Так она не чувствовала себя совсем уж очерствевшей. Главой клана.

– Все будет хорошо, - Шисуи взял ее за руку, погладил большим пальцем то место, которого касался солнечный лучик.

Наруто вздохнула и прислонилась к плечу друга. До этого момента она даже не осознавала, как же ей не хватало дружеской поддержки и участия, мужского сильного плеча. Стены за спиной. Она все время балансировала на канате над пропастью, грозя упасть вниз с огромной скоростью. Между Старейшинами и интересами собственного клана, между Хокаге и маленьким, глупым братцем. Она балансировала, чтобы выжить. Потому что после ее смерти... страшно представить, что могут сделать с последним носителем легендарного додзюцу.

Хотя бы на пару секунду расслабиться, зная, что теперь она не одна. Соклановцы, подчиненные - это одно. Семья: Саске, Итачи, Шисуи, Кейко, Карин - совсем другое. Если детей она не впутывала в свои интриги, то старшая Узумаки уже поступила на службу, ее оформили задним числом, присвоили звание джонина раньше, ссылаясь на напряженную обстановку экзамена. И женщина уже стала приносить первую информацию. На все намеки, скрытые вопросы, устраивает ли Кейко, что ее... используют подобным образом, женщина улыбалась и снисходительно поясняла, что родилась в семье разведчиков и шпионов. Ее и Карин так или иначе будут использовать. Пусть уж лучше их усилия идут на благо семьи.

– Ты слишком много мне дала, Наруто, - Кейко смотрела серьезно и открыто.
– Защиту, дом, благополучие, сильного и верного спутника моей дочери, что не оставит ее в беде. За это мои верность и преданность принадлежат только тебе. Не твоему клану.

Наруто прикрыла глаза. Спокойный голос рассудительной Кейко звучал в ушах, как наяву видела она блики, играющие на светлой вышивке алого кимоно.

Две женщины-Узумаки всегда поймут друг друга с полуслова. Игры, интриги, политика - для них все это не имело ни малейшего значения. Только семья и любимые люди.

Она постарается, чтобы Саске выжил в этой мясорубке. Чего бы ей это ни стоило.

Утро дня финального этапа на звание чунина наступило незаметно. Наруто проснулась резко, как будто кто толкнул ее под руку. В теле не осталось ни капли сонливости, разум был на удивление чист и ясен.

В полутемную комнату, вместе с рассветным морозцем, через запотевшее стекло проникали первые лучи солнца, робкие, нерешительно блеклые, как будто они еще не проснулись до конца. А край неба уже розовел, пламенел оттенками магнолии и персиков.