Наруто благодарно кивнула, и провалилась в сон, стоило только голове коснуться мягкой материи.

Саске боялся, до ужаса боялся. Как никогда раньше. Сначала странная женщина, внезапно превратившаяся в мужчину. Орочимару, Наруто рассказывала о змеином саннине, который мечтает заполучить в личное пользование легендарное додзюцу. И сестра осталась сражаться с ним, а их отправила в безопасное место.

Умом Саске понимал, что в одиночку у Наруто больше шансов, нет, не победить, но выстоять до прихода подмоги. Но все равно боялся.

Нет ничего хуже неизвестности. Он смирно сидел на поляне и вспоминал строгие глаза сестры, когда та воспользовалась - впервые - своим титулом главы клана.

Перед глазами встало ее решительное лицо, напряженно сжатые кулаки. И хотелось взвыть, но парень лишь прикусывал нижнюю губу. А мозг беспощадно подсчитывал, сколько чакры потратила Наруто на многочисленные призывы, на отвлекающие маневры, на атаки. И хотелось верить, что это не весь ее запас, что у нее еще остались воля и решимость сражаться.

Ворон на поляне давал некое успокоение - если он здесь, Наруто жива. Ведь со смертью шиноби, призыв прерывается.

Саске проклинал свою беспомощность, неумение защитить сестру. И временами проклинал Итачи - за то, что тот столько всего свалил на жену. За то, что заставлял беспокоиться.

Всю предыдущую неделю Наруто буквально летала, счастливая, воздушная. И Саске, краснея, не хотел знать причину такого поведения, хотя и догадывался.

И улыбался вместе с ней.

Он хотел защитить Наруто, помочь ей. Но она снова все взвалила на себя. И он, сидя в темноте пещерки, в оковах красноватого барьера, мог только распускать растрепавшуюся, местами подпаленную, обожженную косу.

– Я восстановлю ее, когда ты распустишь, - тихо произнесла Сакура.

Саске кивнул, в горле разлилась горечь. Наруто - его ровесница, его сестра. Так почему он не может защищать ее? Почему так... так слаб? Чего ему не хватает?

Усталые морщинки разгладились, пухлые губы сложились в слабую улыбку. Наверное, ей снилось что-то очень хорошее. И сестра снова выглядела на свой возраст.

– Все будет хорошо, - прошептала Сакура.

Саске сжал кулаки, вскинулся. Хотелось накричать на куноичи, даже ударить ее. Но в зеленых глазах - то же беспокойство, что и у нее. Сегодня Сакура вместе с ним разделила осознание собственной беспомощности и бесполезности.

– Всему свое время, - Сакура протянула другу чашку с чаем, приготовленном на крохотном костерке в углу пещеры.
– Так однажды сказала мне Наруто. Я пожаловалась ей на слабость, а она посоветовала не спешить. Даже Первый Хокаге, говорила она, не всегда был способен основать целую Деревню.

Говоря, она попутно подравнивала концы волос Наруто и отращивала их до одинаковой длины.

Саске ударился затылком о стену. Сакура слишком много общается с сестрой. И становится проницательной, внимательной, как настоящий ирьенин.

И она права. Он не родился со знанием техник, ему остается только развивать данный талант, совершенствоваться.

Чтобы однажды суметь защитить Наруто.

Наруто проснулась утром следующего дня, бодрая, как кипяток. Полная сил и энтузиазма, желания жить. И покушать бы не мешало.

Увиденная картина умилила, заставила улыбнуться. Сакура заснула сидя, прислонившись к стене пещеры, обняв ладонями чашку с чаем, что уже опасно накренилась. А Саске лежал рядом с ее спальником, зажав в пальцах прядь длинных волос. Наруто осмотрела шевелюру. Вчера ей показалось, что Орочимару значительно подровнял ее, да и пламя Кьюби укоротило стрижку. Но нет, все на месте, в прежнем состоянии. Надо обязательно поблагодарить Сакуру, у которой как раз идут занятия по концентрации нейтральной чакры.

Наруто осторожно высвободила прядку, перенесла ребят на спальники и убрала побледневший за ночь барьер. Саске вложил достаточно чакры, чтобы фуин обеспечил им безопасный сон.

На улице тем временем припекало солнышко, ранние пташки уже распевались вовсю. Где-то рычал медведь. Пахло травой, влагой и - совсем немного - диким медом. Наруто потянулась, с удовольствием расправляя затекшие мышцы. Хрустнула косточками и взялась за разведение огня.

После вчерашних треволнений ребята наверняка проснутся голодными.