– Кирим, - представился Принц. Девушка не выпускала его руку. Боялась, что он сбежит, не угостив ее мороженым? Когда подошла их очередь, Нэсс набрала себе умопомрачительное количество шариков, Суон даже засомневался, что они все поместятся в рожок. Но продавец с поистине нечеловеческой ловкостью и проворством соорудил из них башню.

– А ты разве не будешь?
– удивилась клоунесса.

– Нет, - качнул головой Кирим.
– Боюсь горло застудить на таком морозе....

– Значит, ты все-таки специально лицо прячешь!
– сделала свои выводы девушка.
– Не из-за холода! Ты точно Дайлети! А прячешься, чтобы девушки на тебя стаями не вешались!

Кирим расхохотался. Такая версия ему в голову не приходила. И идея тоже. Даже в первые годы жизни в человеческих мирах, где Дайлети были экзотикой. На него пялились. Но пальцами, хвала Создателю, не показывали. А девушки... некоторые, действительно, проявляли к молоденькому Единому в форме курсанта Академии излишний интерес. Но он быстро научился необидно их отваживать. И скрывать свою нечеловеческую природу, когда было нужно. Вскоре он делал это так профессионально, что мог работать и в мирах, где главной настольной книгой большинства жителей был Трактат о Чистоте.

– Нет, Нэсс, ты ошиблась, - сказал Суон своей спутнице. Вышло у него несколько печальней, чем он собирался сказать.
– Во всех своих умозаключениях. Я ловкий, потому что много тренировался. Глаза у меня зеленые в отца, а лицо я прячу, чтобы девушек не пугать. Если бы не этот шарф, то ты бы, едва на меня мельком взглянув, отвела бы глаза, и ни за что не стала бы есть со мной мороженное!

– А я и так ем его одна!
– вздернула носик Нэсс.
– Ты ведь себе не купил!

– Согласен!
– сдался Кирим.

– Пойдем!
– девушка потянула его прочь от шумных улиц, в парк. Если на центральных аллеях там еще встречались люди, то на узеньких боковых не было ни души. Только снег, мороз и вездесущие белки. Привезенные с Земли первыми колонистами, те быстро смешались с эндемиками. От своих предков нынешние любители поклянчить у гуляющей публики орехи отличались размером - были в два раза крупнее, и аппетитом - ели все, без разбору. Нэсс уронила на снег один из своих шариков мороженого. Его тут же стали деловито и сноровисто облизывать сразу в несколько языков, толкаясь мордами и боками.

– Ну?
– спросила девушка, вдруг резко повернувшись к Кириму.
– Здесь для тебя достаточно малолюдно, чтобы убрать шарф?

– Нет, Нэсс, - попятился от нее Кирим.
– Это плохая идея!

– Я же не переживаю из-за того, что ты видишь меня в этом идиотском парике и гриме! И вообще, я - цирковая!

– Привыкла к уродам?
– нахмурился Принц.

– Я могу и обидеться!
– заявила на это девушка.

– Извини. Но, твой грим смывается, Нэсс, а мой - нет.

– Хорошо, - смирилась та и опустила голову.
– Конечно, я не в праве настаивать. Но хоть немного приоткрыть лицо ты можешь?

– Зачем? Я не хочу мороженого!

– А, может, я хочу... тебя поцеловать?

– Вот так запросто? После получаса знакомства? На морозе? Целоваться ты тоже летом не любишь?
– удивился Кирим.

– О, я поняла!
– воскликнула Нэсс.
– Ты из монастыря, чей устав запрещает показывать лицо. И целоваться, наверное, тоже. Не буду больше оскорблять твою невинность своими домогательствами!

Кирим засмеялся. Плохого настроения как не бывало. Если честно, ему тоже хотелось поцеловать Нэсс. Еще с того самого момента, как она потянулась за своими мячиками. Он шагнул к ней и притянул к себе, одной рукой приподнимая шарф.

В поцелуях на морозе было что-то волшебное. По крайней мере, останавливаться не хотелось. Потому что, стоило им оторваться друг от друга, как все минус двадцать набрасывались на влажную кожу губ, норовя проморозить ее насквозь. Наверное, со стороны они очень дико смотрелись: клоунесса в гриме и парике и парень, прячущий лицо под шарфом, одетый во все черное. Как говорится, встретились два одиночества.

– Где ты живешь?
– мороженое давно выпало у Нэсс из руки, став добычей белок, но она даже не вспомнила о нем.

– Далеко, - с сожалением сказал Кирим.

– Сможешь залезть в окно третьего этажа? Мой папа - строгих правил. Считает, что романтические приключения сбивают настрой и мешают учиться. Он все еще надеется сделать из меня великую артистку.

Они быстро шагали через парк, к реке. Такие же торопыги, как они, уже протоптали тропинку по льду на противоположный берег в обход моста. Смеркалось. Зажигались фонари и гирлянды. Кое-где опять взрывались фейерверки. Видимо, предыдущей ночи людям не хватило. Людям всегда и всего мало. Праздника. Огней. Чувств.