Аким Евсеич собрался было сказать, что такой необходимости нет, но Натали поднялась из кресла:

– Батюшка, как всегда прав, мы злоупотребляем вашим гостеприимством. И нам, действительно, пора откланяться.
– Натали грустно, с едва уловимой, странной улыбкой посмотрела на Марью Алексеевну, которая расширившимися зрачками смотрела мимо гостей, будто видела нечто совсем другое.

Акиму Евсеичу казалось, что ему сниться дурной сон. Он одновременно понимал и не понимал всё происходящее. Но, возможно, в мыслях Натали не было никакого умысла, а та страшная догадка, что родилась у него в мозгу, это он себе надумал, ведь откуда Натали знать истинное положение Марии Алексеевны? А уж её стремление избавиться от больного и нелюбимого мужа - тайна за семью печатями. По крайней мере, он об этом ничего не рассказывал дочери. Так откуда же ей знать? Нет, это все его воображение, и только!

В Бирючинске, как в тихом омуте, всё было по-прежнему. Аким Есвеич с головой погрузился в накопившиеся счета. Натали читала книги, изредка принимала визитёров и скучала, скучала. Ответные визиты совместные с батюшкой - тоже не особо развлекали. Такой ли она представляла свою жизнь после окончания траура?

Как-то, не вынеся домашней скуки, Натали прогуливалась по тротуару. Вдруг рядом с ней остановилась карета, из которой заведённой пружиной выскочил Алексей Петрович:

– Наталья Акимовна, - раскланялся он, - пожалуйте ручку.
– И целуя, чуть задержал её ладонь в своих руках.

– Какая скука! Просто смертная скука! А в уездном городе в театре идут представления! Господа делают визиты и балы... балы... балы...

Он что-то ещё говорил, но у Натали вдруг сладостно заныло под ложечкой, и даже слегка закружилась голова от едва улавливаемого амбре молодого мужчины.

– У вас от городской духоты кружится голова?
– он обхватил её за талию.
– Я отвезу вас домой.
– Легче пушинки поднял на руки. Кучер открыл дверцу кареты, и Натали очутилась лицом к лицу с Алексеем Петровичем в сладостном полумраке. Она чувствовала его горячее дыхание и руки, которые всё жарче и неосторожнее обнимали её.

– Не надо... Зачем вы...
– но голос её был слаб и дыхание прерывисто. Он высунулся в окошко кареты, крикнул:

– Гони!

Но кучер, ни раз побывавший со своим хозяином в разных переделках, указал кнутом в сторону. А там, на обочине остановились две кумушки, с любопытством наблюдая эту сцену.

– Гони срочно к дому Натальи Акимовны. Да потом тем же ходом за доктором!

– Ах! Ох!
– закудахтали любопытствующие.

– Не видите, даме дурно!
– крикнул им и спрятался за шторой. Карета рванула с места, но уже за ближайшим углом кони еле поплелись. Видно кучер хорошо был вымуштрован своим хозяином. И подобные обстоятельства понимал до тонкости.

Аким Евсеич как раз проверял расходы по новому доходному дому, когда к нему примчался посыльный с сообщением, что Наталью Акимовну почти без чувств доставил домой на своей карете Алексей Петрович.

– Что с Натали?

– Говорят, ей стало дурно во время пешей прогулки.

– И... каким боком... э... Алексей Петрович?

– Говорят, проезжал мимо, успел подхватить...

– Однако всё-таки успел!

– Так ведь ежели бы упала...

– Молчи! Сам разберусь!
– и заспешил в пролётку.

Возле дома Натальи Акимовны стояла карта городского головы и дрожки врача. Натали сидела в кресле возле окна с распахнутыми створками, с холодным компрессом на голове. Судя по тому, как поморщился доктор, Алексей Петрович по второму кругу начал свой рассказ:

– Выглянув из кареты, я увидел Наталью Акимовну и... походка её показалась мне... э... нетвёрдой вроде как. Да и невежливо: проехать мимо знакомой дамы, не поздоровавшись. Велел вознице приостановиться. И тут вижу, дочь ваша пошатнулась! Я на ходу, карета-то ещё не остановилась, выскочил и, слава Богу, успел подхватить её на руки. Две девицы видели, не дадут соврать, именно так всё и было.

– Ну что ж? Коли так... благодарствую вам. И прошу простить, мне необходимо побеседовать с доктором.

Алексей Петрович раскланялся и уехал. А Аким Евсеич подошёл к Натали. От всегдашней бледности не осталось и следа. Щеки горели пунцовым цветом.

– Как ты? У тебя жар?

– Позвольте?
– доктор тронул его за локоть.
– Давайте отойдём и я всё вам объясню. Вы не волнуйтесь, сейчас вашей дочери ничего не угрожает. Пойдёмте.
– И доктор отвел Акима Евсеича в дальний угол комнаты.

– Э... вопрос очень деликатный, но кто кроме родного отца... э...

– Говорите же, говорите, не тяните!

– Наталья Акимовна в самом расцвете сил, на хорошем питании, повар у вас, замечу...

– Её что, отравили?
– ужаснулся Аким Евсеич.

– Бог с вами! Хочу сказать, отменный повар. Хорошее питание, праздная жизнь, хорошее здоровье - вот молодость и требует... э... значит...

– Чего-с требует?

– Замуж вам надобно отдавать Наталью Акимовну. А то у неё чуть удар не случился. Вон, щёки пылают как!