Утро следующего дня давно наступило, а в доме Натали стояла сонная тишина. Аким Евсеич кликнул Федота и велел ставни в спальне открывать, да приготовить умыться. И тут услышал, как в дверь кто-то с силой барабанит. А Федот, вместо того, чтобы направиться открывать ставни, вернулся назад:

– Аким Евсеич?

– Ну чего ты растележился? И кто там барабанит?

– Акинфий это. Говорит срочно вам доложить надобно.

– Пусть входит. А ты иди, отвори ставни. Не толкись без дела.

Акинфий вошел к Акиму Евсеичу в рабочем брезентовом фартуке, видно как занимался дворовыми работами, так спешно и отправился.

– Марья Алексеевна утренним поездом пожаловала. Без чемоданов и какого-либо багажа вообще.

– Боже мой! Что случилось? Ничего не говорит?

– Нет. Но просила вас срочно и тайно, никому не сообщая о её приезде, пожаловать к нёй.

– Возвращайся, доложи, сей момент буду.

Неожиданность

Окна в комнатах дома Марьи Алексеевны были по-прежнему плотно зашторены, так, будто никого в доме нет. И только Настасья с чего-то поднималась в дом с накрытой корзинкой.

– Настя?
– окликнул Аким Евсеич.
– Что у тебя там?

– Так печь в доме разжигать не велено, вот приготовила завтрак у себя во флигеле...

"Боже мой, какая неожиданная напасть могла свалиться на её голову, чтобы она вот так срочно и не уведомив заранее, да ещё тайно, приехала?" - И воображение нарисовало ему едва прибранную, расстроенную или даже испуганную даму. Он пропустил вперёд себя Настю, немного постоял перед входом и вошёл в дверь, видимо специально для него оставленную не запертой.

За накрытым столом в хорошем дорожном костюме сидела Марья Алексеевна и собиралась пить чай.

– Аким Евсеич? Как же я рада вас видеть!
– И не вставая из-за стола, подала для поцелуя руку... без перчатки.

– Марья Алексеевна, дорогая, что, что заставило вас приехать столь спешно и тайно?

– Прошу, садитесь. Вы успели позавтракать?

– Я... э...

– Так и думала. Пожалуйте, без особых изысков, но булочки очень вкусны, - улыбнулась Марья Алексеевна.

Аким Евсеич сидел как на иголках, а она пила чай и молчала. Наконец поднялась со стула, прошлась по комнате и остановилась напротив Акима Евсеича.

– Я ожидаю ребёнка.

– Наконец сокровенное желание вашего супруга осуществится!

– Супруг тут не при чём по нескольким причинам, и главная - его долгое отсутствие, а дитё во мне... с недавнего времени. Я за тем и приехала тайно и спешно, чтобы сообщить вам - это ваш ребёнок. И следует принять меры, чтобы обеспечить и его будущее, и моё. А поскольку отцом этого дитя являетесь вы, то не можете остаться в стороне.

– Но что ж я могу?

– Достать ту самую микстуру... ну, вы понимаете?

– Зачем? Вам нельзя в вашем положении принимать такие капли!
– но посмотрев ей в лицо, спросил вдруг севшим голосом: - Что вы задумали?

– Что тут не понятно? Не притворяйтесь, что не догадываетесь о чём речь!

– Вы уверенны, что это мой ребёнок, а не князя?

– Я уверенна! Но не навязываю вам его, потому что его будущность, если вы мне поможете, может быть прекрасна.

Аким Евсеич почувствовал, что кровь отлила от его лица, а в руках появилась непреодолимая дрожь.

– Вызовите врача к Наталье Акимовне, а полученную у него микстуру предайте мне. Сделать это надобно сегодня. Я получила телеграмму, извещающую о возвращении мужа. И должна вернуться назад, так, будто не из Бирючинска приехала, а вернулась из загородной прогулки. И тогда, рождённое после смерти моего супруга... наше дитя будет не только законнорожденным, но и носить высокий титул.

– Боже мой, Боже мой! Какое коварство!

– Вы это своей дочери скажите!

– Вы о чём?

– Я же прошу вас всего лишь достать для меня успокоительную микстуру! Что тут коварного?

– Я... подумаю.

– Нет! Завтрашним поездом я должна уехать. Поэтому торопитесь.

Аким Евсеич встал, не спеша подошёл к окну, и выглянул из-за края шторы на улицу. А там безмолвно раскланивался и кривлялся, будто клоун в цирке, всё тот же странный человек, которого он видел из окна квартиры, когда в последний раз встречался с Марьей Алексеевной. Только теперь его чёрное пальто было совсем не по сезону, но он будто и не замечал этого. И тут из-за угла дома вылетела пролётка, кучер даже не придержал лошадей, они неслись прямо на этого незнакомца! Аким Евсеич, рванулся крикнуть, но... лошади пронеслись через этого человека, будто через пустое место, а странная фигура по-прежнему продолжала кривляться!