концептуальных технологий. Для эстетического впечатления от

фокуса с материальными предметами нужен именно шок: шляпа была

пуста и вдруг в ней — кролик, и т. п. Пропажа одной из тридцати

единиц может быть шоком, только если речь идет об операциях,

22

которые мы привыкли считать абсолютно надежными. Математика и

является областью абсолютно надежных операций и технологий с

абстрактными понятиями.

Что не сделано до сих пор, так не раскрыт секрет пропажи доллара.

Однако, для тех, кто еще задачку не решил, были сделаны важные

подсказки, поэтому дадим еще читателю шанс получить удовольствие

от самостоятельного раскрытия подвоха и раскроем отгадку позже.

До сих пор мы говорили о применении уже имеющихся

мыслительных операций. Как же дело обстоит с исследованиями и

получением нового знания, особенно в таких областях высокого

консенсуса как естествознание и математика?

Какова природа

«онтологического упрямства» научных истин?

До некоторой степени можно согласиться с основными тезисами

социологизма: арифметика живет только в сообществах, знающих

арифметику, и является результатом социального консенсуса, неким

социальным институтом или частью такого института.

Далее начинается расхождение, на которое мы выходим с помощью

следующего вопроса. Является ли сама связь между арифметическими

понятиями, выражениями, операциями социальной, подчиняется ли

она социальным или каким-либо иным закономерностям?

Если бы это было так, арифметика была бы социальной, а вовсе не

математической наукой. Выше было показано, что внутренняя связь

(логика) между элементами арифметики имеет существенную

автономию относительно каких-либо сообществ, социальных структур

и институтов.

Какова же природа автономной внутренней логики арифметики,

если сама арифметика является продуктом консенсуса в сообществах и

социальным институтом? Сакральность истин в математике и

экспериментальных науках имеет важную особенность. Здесь

неадекватны (или недостаточны) ссылки на традицию, авторитет или

священную книгу. Главным критерием остается интерсубъективная

проверяемость (математическая корректность, эмпирическая

обоснованность, или валидность). Значит ли это, что ученые

покончили с ритуалами и вышли на уровень чистой рациональности?

Вовсе нет, просто содержание ритуалов изменилось: демонстрация

доказательства новой математической теоремы, обсуждение на

конференции экспериментальных результатов и теоретических

выводов — вот наиболее яркие научные ритуалы. Учтем также, что

именно такого рода ритуалы являются главным механизмом того

самого социального консенсуса относительно нормативности в науке,

необходимость которого справедливо утверждается социологизмом.

23

При всем этом, единичный ритуал не может помочь нам ответить

на вопрос о природе «онтологического упрямства» научных истин.

В понятие научной рациональности входит открытость для сомнений и

критики. Это означает возможность последующих проверок,

соответственно, последующих ритуалов.

С точки зрения теории интеллектуальных сетей значимость

результата прямо соответствует тому, проверяют и используют ли его

в дальнейшем другие исследователи и, в особенности, исследователи

следующих поколений [Коллинз, 2002, гл. 1]. Если в этих ритуалах

проверки не выявляются ошибки, то тем самым укрепляется

сакральное качество истины (корректность, обоснованность)

результата, после чего происходит его институализация — попадание

в задающую научные стандарты литературу (обобщающие

монографии и обзоры, учебники, справочники, энциклопедии, базы

данных и т. п.)

Обратимся вновь к технологической аналогии. Рассмотрим

истинность не как мистическое свойство, а как высшее значение

переменной, выражающей качество, или способность суждения

выполнять некоторые нужные функции (подобно качеству