философии, политологами, историческими социологами и

психологами. В терминах модели интеллектуальных сетей Коллинз

находится всего лишь в двух сетевых шагах (через Куайна) от всех

членов Венского кружка, является также «сетевым внуком»

М. Вебера (через Парсонса) и Дж. Мида (через Блумера), прямым

учеником Р. Бендикса, Г. Гарфинкеля и И. Гофмана, причем это

далеко не все связи, а лишь указание на выгодную центральную

позицию в пересечении различных сетей. В творчестве Коллинза все

соответствующие ингредиенты представлены, причем не как

эклектическая смесь, а как единое стройное здание микро-, мезо- и

макросоциальных теорий.

Оставим в стороне сотни статей Коллинза и перечислим лишь его

основные книги и учебники: «Социология конфликта: по

направлению к объяснительной науке» (1975), «Общество дипломов:

историческая социология образования и стратификации» (1979),

«Социология с середины века» (1981), «Веберианская социологическая

теория» (1986), «Теоретическая социология» (1987), «Социологический инсайт» (1992). Наконец, завершив свой 25-летний

труд, Коллинз издает в 1998 г. свой монументальный труд

«Социология философий: глобальная теория интеллектуального

изменения», а уже через два года заканчивает новую книгу

«Макроистория: эссе по социологии длительных исторических

291

процессов» (2000)80. К научным книгам Коллинза нужно прибавить и

его детективный холмсианский роман (изданный от имени, как и

подобает, д-ра Дж. Ватсона) «Случай с кольцом философов» (1978),

где Шерлок Холмс встречается с Бертраном Расселом и другими

философами по поводу очередного спасения Западной цивилизации.

Для российского читателя нельзя не отметить такой пункт

в творческой биографии социолога, как теоретическое предсказание

распада «Советской империи» (т. е. Варшавского блока с

доминирующим СССР — всей территории, которая контролировалась

советскими войсками). Это предсказание, выведенное из общей

геополитической теории, было сделано и доложено в ведущих

американских университетах в 1980 г. и опубликовано в книге «Веберианская

социологическая теория» (1986).

Кардинальным отличием его от многих других предсказаний (Льва

Троцкого, Элен д’Анкосс, Андрея Амальрика и др.) является

корректная схема дедуктивного вывода из общей теории (полученной

из анализа совсем иных случаев — не России!) и начальных условий

для Варшавского блока и СССР в 1980-м г. В статье 1995 г. Коллинз

сделал основательный методологический анализ успеха и

ограничений своей работы; с переводом этой статьи можно

ознакомиться в первом выпуске альманаха «Время мира» (Новосибирск, 2000)81.

* * *

Обратимся теперь к самой книге. Один из американских

рецензентов остроумно заметил, что книга Коллинза по отношению к

самому содержанию мировой философии напоминает грандиозный

труд по истории оперного искусства, имеющий лишь один недостаток,

автор этого труда — глухой. Действительно, те, кто попытается найти

в книге Коллинза обычный для истории философии пересказ и

детальный анализ идей прошлого, будут жестоко обмануты. Это

совсем не тот жанр.

Коллинз не является ни философом, ни историком философии;

сам он называет себя историческим социологом или

макросоциологом. Фактически он выстроил новую дисциплину,

название которой и вынес в титул книги: социология философий. Эта

дисциплина является дочерней по отношению к социологии науки.

Если последняя сосредоточена на современности и редко «нисходит»