Вардовское десантное судно вышло к нашим позициям около пяти часов утра. Заспанные наблюдатели сначала приняли его за своего, а когда разобрались, что к чему, было уже слишком поздно. Судно вошло в бухту и несколькими выстрелами превратило казарму егерей в груду обломков. Наши береговые орудия храбро вступили в перестрелку, и даже нанесли противнику ощутимый урон, но с корабля уже успели спустить десантные лодки.

Нам повезло, офицерские казармы размещалась в нескольких маленьких рыбацких домиках, и корабельные комендоры, не разобравшись, решили снаряды на нас не тратить.

Окончательно проснувшись от первых взрывов, я схватил лежащую на стуле форму, скатился под кровать и одевался уже на полу. Когда я выскочил на улицу, казарма егерей была разрушена, а с корабля высаживался десант. Первой мыслью было бросить все и сбежать в небольшой лесок на горе, но потом я увидел горящие дома и перевернутое орудие, и со всех ног бросился в штаб.

Здесь царила полная неразбериха, куда-то бежали перепуганные вестовые, в приемной столпились адъютанты и писари, а в кабинете Крола, у выбитого взрывом окна, молодой лейтенант деловито пристраивал бомбарду.

– Где адмирал?
– спросил я его.

Он посмотрел на меня, и махнул куда-то за спину.

– Там, где-то.

Крол вышел из комнаты телеграфистов и наткнулся прямо на меня.

– Бур! Слава океану!
– китель адмирала был засыпан мелом, на щеке краснел длинный порез, - соберите всех, кого найдете и займите оборону на причале. Немедленно, а то нас всех перебьют. Не давайте вардам добраться до орудия.

Я оглядел притихших штабных и сказал, - все слышали?

Защищать причал было уже поздно, десантные лодки доберутся до него раньше нас. Я собрал в штабе восемнадцать человек, вооруженных, чем попало. Карабинов было мало, почти у всех револьверы. На улице я столкнулся с егерь-лейтенантом, с ним было девять человек. Когда казарму накрыло артиллерийским огнем, он собрал выживших и повел к штабу. Несколько человек были легко ранены, на троих не было гимнастерок, а один прибежал в одном исподнем. На наше счастье, они смогли вытащить из-под завалов оружие.

– Вот, что лейтенант, - сказал я, поймав егеря за рукав, - нам приказано занять оборону. Возьми своих людей и бегом к орудию, нужно прикрыть артиллеристов.

– Слушаюсь!
– лейтенант козырнул.

Сразу за причалами проходила узкоколейка, по которой раньше к пристани доставляли руду. Шахта истощилась, а насыпь и заросшая травой дорога с прогнившими шпалами осталась. Для того, чтобы добраться до штаба и госпиталя вардам сначала придется через нее перебраться. Я оставил у насыпи семь человек под командованием штабного супер-лейтенанта, всех остальных, вооруженных карабинами, повел дальше.

Егеря выполнили приказание и расположились перед последним уцелевшим орудием. Я приказал своим людям занять оборону рядом. Перепуганные писари и вестовые ложились на землю, прятались в воронках и за камнями.

Артиллеристы не обратили на нас никакого внимания. Они обстреливали судно, которое высадило десант, и теперь отходило в океан, отчаянно огрызаясь из носовой пушки. Командир орудия отдавал четкие короткие приказы и увидев меня, коротко кивнул.

Я спрыгнул в яму, в которой сидел егерь-лейтенант с тремя стрелками.

– Как дела?

Лейтенант посмотрел на меня безумными глазами и не ответил. Мне пришлось встряхнуть его так, что у несчастного лязгнули зубы.

– А?
– очнулся он.

– Сейчас на тебя полезут варды. Твоя задача не дать им добраться до орудия. Ты понял?

– Понял, - он кивнул.

– Люди еще есть? Есть бомбарды?

– Нет, - лейтенант нервно замотал головой, - засыпало всех, ничего не нашли.

– Тогда сиди здесь и отбивай все атаки. Понял?

– Так точно, - в глазах лейтенанта кроме страха не отражалось ничего, и я даже подумал, что он сейчас выскочит из воронки и побежит, но он сумел взять себя в руки.

– А Вы?
– с надеждой спросил он.

– И я с тобой.

Несколько лодок уже коснулись берега, в мелкую воду стали выпрыгивать пехотинцы.

Я приподнялся на локте.

– Внимание! По десанту противника, - я выдержал короткую паузу, - огонь!

Раздались редкие выстрелы, кто-то замешкался, кто-то все еще не пришел в себя.