Люм принес кофейник, налил всем кофе и принялся собирать грязную посуду. Я сделал несколько глотков, достал сигару и закурил.

– - На карте Толя обозначена деревня аборигенов. Тар отправился туда.

Сол уставился на меня поверх очков.

– - Деревня. Я не знал.

– - Это потому, доктор, - вставил Бад, - что Вы все время проводите в лазарете. Мы скоро заведем себе рабов и наложниц, а Вы так ничего и не узнаете.

– - Да, ну Вас, - заулыбался Сол.

Бад придвинул к себе чашку и принялся шумно размешивать сахар серебряной ложкой. От этой скверной привычки я так и не сумел его отучить.

После обеда я сел заполнять судовой журнал. Собственно, этим давно надо было заняться. Каждый день морины должен быть зафиксирован. Если что-нибудь случиться, и мы все погибнем или пропадем, как экспедиция Толя, журнал станет единственным документом, по которому можно будет проследить нашу жизнь на Диком острове.

Это простая и нудная работа. Все страницы пронумерованы и сшиты, Вы открываете нужную, соответствующую сегодняшней дате и делаете запись. Все они похожи одна на другую, кол-во раненных, убитых и больных, если есть, список приказов.

Я все заполнил, получилось не очень аккуратно.

Морина жила своей обычной жизнью, меня никто не беспокоил, и сидя в одиночестве в кают-компании, мне, наконец, представилась возможность обдумать события последних дней.

Я прошелся по комнате, зачем-то открыл дверь в спальню и остановился на пороге, дезинфекцией почти не пахло.

Записка мертвеца оказалась пустышкой. Он что-то спрятал, но найти тайник я не сумел. Или храм не тот или кто-то оказался проворнее. Что же он оставил? Сначала я решил, что в храме закопан судовой журнал. Это был бы идеальный вариант, прочитать несколько страниц и сразу все узнать.

Я аккуратно прикрыл дверь.

Застрелившийся офицер надежно хранил свои тайны.

Чайник давно остыл, но я налил себе в чашку холодную заварку, она бодрила даже лучше кофе и потом, после сигар, у меня всегда пересыхало во рту.

Что-то было не так. Что-то меня беспокоило, какая-то маленькая деталь, заноза, которая зудела и отвлекала от дел. Почему я не могу успокоиться?

Мы окопались в форте за высокими стенами, припасов много, люди здоровы, все спокойно.

Может быть меня смущают мертвецы в яме? Нет, я не могу нести ответственность за людей Толя. То, что с ними случилось не мое дело. Нужно думать о живых.

Стоит ли опасаться нападения дикарей?

Я ни на минуту не сомневался, что нам предстоит нешуточная война с местными племенами. Никаких доказательств, что с людьми Толя разделались аборигены, у меня не было, но все указывало именно на это. Если бы на побережье высадились варды и напали на форт, то крепость была бы разрушена артиллерийским огнем, и под ногами у нас, ковром, лежали бы стрелянные гильзы. Ничего подобного не было и в помине, зато на трупах доктор нашел следы холодного оружия. Их просто прирезали, возможно, даже во сне. Если дикари появятся, никаких дружеских отношений, в форт я их не пущу, обмены товарами и общение только снаружи, за стеной.

На улице послышался шум, я отложил в сторону прибор для письма и закрыл журнал. Дверь распахнулась и в кают-компанию вошел Тар. Он вытирал носовым платком мокрое от пота лицо, на френче под мышками расплывались темные пятна.

Лейтенант отдал честь и улыбнулся, - Ваше задание выполнено.

Послушать разведчика собрались все кто мог, даже ученный пришел. Офицеры расселись вокруг стола, и Люм сбился с ног, наливая кофе, чай и вино. Тар подробно рассказал о своем путешествии. Оказывается лес не сплошной, километров через пять начинаются поля с редкими перелесками, их пересекает неглубокая река, которую можно перейти в брод. На берегах, в нескольких местах, разведчики нашли следы стоянки человека, старые кострища. За рекой опять начинаются леса, только не хвойные, как на побережье, а лиственные. Карта неточная. По оценкам Тара до деревни не десять, а все двенадцать километров. Поселение расположено в небольшой долине, возле пресного озера. Они насчитали одиннадцать домов, все давно заброшены. Дома крепкие, сложенные из целых бревен, но многие повреждены. В середине деревни большая воронка, дома поблизости сгорели и разрушились, человеческих останков нет. Видимо взрыв был страшной силы, случился пожар, и выжившие оставили деревню.

Окончив рассказ, Тар залпом выпил бокал вина и налил себе еще.

В комнате повисла мертвая тишина, стало слышно, как бьется, запутавшаяся в паутине муха. Вот тебе и новая загадка. Я живо представил огромную воронку и опустевшее селение.

– - Ну, господа, - начал я, - какие буду мысли? Как Вы можете объяснить находки моринер-лейтенанта Тара?

– - Воронка одна?
– спросил Бад.

– - Одна, - Тар кивнул, - но очень большая.

– - Что значит большая?
– переспросил Мас, - хотя бы приблизительно, какой калибр мог оставить такую?

Тар осклабился.

– Такого калибра еще не придумали.

Жен шумно выдохнул и полез в карман за папиросами.

– Сплошные загадки.

Интереснее всех, на рассказ Тара отреагировал артиллерист, услышав про гигантскую воронку, он заулыбался и покивал, каким-то своим мыслям.

– - Лейтенант Гат, что Вы можете сказать?
– спросил я.

Он кашлянул и подергал себя за кончик носа.

– - Кажется, я догадался, что там произошло.

Все взгляды обратились к нему.