– И красными, - вновь вставила ведьма.

– До красных ему еще учиться и учиться.

– Но я их вижу-у-у, - насмешливо пропела наглая девчонка.

– Их до смешного мало, поэтому представим, что пока вокруг только желтый и оранжевый цвета, - и поскорее перешел к следующему, не желая продолжения спора.
– У Гвина вокруг только белый. Ему предстоит долго трудиться, чтобы добиться проявления серого цвета. У Тревора цвет охры и совсем мало коричневого. Водных тут нет, у него, как можно догадаться, цвета от голубого до синего и темно-синего, почти фиолетового, но таких я не видел.

– Но ты владеешь несколькими стихиями. Почему же ты сказал, что вокруг тебя только цвета воздушника?
– Уточнил Тревор.

– Потому что он говорит вам ровно столько, сколько хочет, - съязвила Лесли, - а тех, кто задает много вопросов, наверняка поутру не находят. Или у вас еще таких случаев не было?

– Прекрати их запугивать и не говори чушь!
– Возмутился Кьяртан.

– Как скажешь, сами все увидят, - деланно покорно согласилась смутьянка.

– Другие цвета не столь яркие и, как правило, проявляются во время использования заклинания той или иной стихии. Хотя у сидов, которые владеют всеми стихиями, свечение похоже на радугу в любое время. Творят они заклятье или нет, они светятся всеми цветами.

– Очень познавательно. Остается теперь закончить урок и пойти спать без наглядной демонстрации умений, - Брайан уже сам был готов склеить ей рот подобно Кьяртану.

– На самом деле воспользоваться этим умением очень легко, - не обращая на Лесли внимания, сказал Кьяртан.
– Вы все научились видеть сгустки силы внутри себя, теперь попробуйте проделать все то же самое, только рассматривайте в это время кого-то другого. Рассмотрите каждого из нас, а потом поделитесь своими наблюдениями.

Брайан сразу почувствовал, как Кьяртан оставил его и прикрыл глаза, рассредоточивая свое зрение. Его взгляд лежал на Кьяртане, поэтому он сразу увидел, о чем говорила Лесли. Зеленого свечения вокруг друида не было видно, оно почти все состояло из серого с белым тумана, но кое-где, как червоточины, зияли черные дыры. Их было мало, они были небольшими, но они присутствовали. Свидетельство о падении друида. Не врал ли он им все это время? Зачем помогает им? Брайан поспешно отогнал от себя мысли, зная, что в этом месте они не принадлежат ему одному. Было бы неплохо попросить друида научить его прикрывать их.

Рядом с друидом сидела ведьма. Ее свечение было настолько необычно и восхитительно, что Брайан невольно залюбовался, всматриваясь в его водовороты. Оно был подобно ночному небу, в нем были все звезды и другие светила. Яркие разноцветные всполохи кружили в хороводах, образовывали лабиринты, запутывали в водоворотах. И сводило с ума.

"Их сила - эксперимент сумасшедшего или сумасшедшей, не иначе, - вновь вторгся в его голову Кьяртан.
– Не смотри долго, затягивает, как в омут. Их сила не природная, поэтому в свете, что их окружает, все перемешалось, все оттенки и цвета. Они многогранны и в то же время ограничены, так как не владеют в полной мере ни одной стихией".

"Но они не принадлежат тьме, - заметил Брайан.
– А большинство их считают ее прислужницами".

"Это глупые пересуды неумных. Ведьмы скорее сумасшедшие, нежели истинно злые".

Брайан повернулся к Тревору и Гвину. Они светились так, как описывал их Кьяртан. А вот себя он рассмотреть не смог. Судя, по всему никто не мог. Когда у каждого получился эксперимент, наконец, улеглись спать. За одеждой для Брайана и Кьяртана так никто и не сходил, поэтому на ночь разводили сразу три костра, чтобы они в достаточной мере прогрели землю. Затем костры переносили на другое место, угли разгребали, а на их месте устраивали лежанки. Так было гораздо теплее, хоть и не надолго. В любом случае Брайану казалось, что его порядком закалившийся организм простым холодом уже не пронять.

Сила в неудачах

Под утро пошел снег. Крупными мокрыми хлопьями. Падая на лицо, он таял, но упорно заметал все тропинки и покрывал лес белым нарядом. Друид, несмотря на погодные условия, продолжал обучение и запретил Тревору и Гвину идти в лес за одеждой. Объяснив это малым количеством оставшегося времени. Теперь парни занимались каждый день. Гвину выделили утро, Тревору время после обеда, а после ужина наступало мучение для Брайана. Мучение, потому что ему было больно. Каждый вечер ему казалось, что Кьяртан мстит ему за собственные неудачи. Едва они доходили до пещеры, друид садистски просил:

– Брось в меня шар.

Брайан в начале послушно бросал, затем пытался ослушаться, но был вразумлен, и теперь с ненавистью выполнял эту "просьбу" изверга, которого по ошибке посчитал добрым учителем. Бросал шар, Кьяртан легким порывом ветра придавал ему обратное направление, и как бы Брайан не пыжился, кинуть обратно в друида шар не удавалось. Тот неумолимо летел к нему и врезался. Было больно, несмотря на то, что огонь не желал причинять ему вред. Боль приносил воздушный кулак друида. Через четыре ночи всю грудь Брайана покрывали синие следы и гематомы. А ему так и не удавалось развеять собственное колдовство настолько быстро, чтобы шар не успел доплыть на него.