Проктор. Ты же знаешь, какая Сарра Гуд лгунья. Она и двух слов не может произнести, чтобы не приврать. Ты рассказала об этом на суде?

Мэри. Мистер Проктор, я хотела сказать, но на суде она чуть не задушила нас всех.

Проктор. Что? Задушила вас всех?

Мэри. Ее дух душил нас.

Элизабет. О Мэри…

Мэри(почти негодуя). Она не раз пыталась убить меня и раньше, гуди Элизабет.

Элизабет. Ты никогда об этом мне не говорила.

Мэри. Я сама не понимала этого. Как только она вошла в суд, я сказала себе, что не буду ее обвинять, ведь она очень старая, эта нищенка. Побирается по дворам, ночует в канавах. Вот я смотрю на нее и слушаю, как она все отрицает и отрицает, и вдруг пронизывающий холод пополз по моей спине, волосы на голове зашевелились, комок застрял в горле, и я услышала голос, пронзительный, — это был мой голос. И тогда я все вспомнила… все…

Проктор. Что же ты вспомнила?

Мэри(смотрит прямо перед собой, будто видит все, о чем рассказывает). Она часто приходила сюда, стучалась и просила — то кусок хлеба, то кружку сидра. Помните? Когда я ее прогоняла, она всегда что-то бормотала про себя.

Элизабет. Что ж удивительного в том, что она бормотала, раз ты ее выпроваживала?

Мэри. Но что она бормотала! Помните, гуди Элизабет, месяц назад я заболела, у меня так болели все внутренности, что я чуть не кричала. Это случилось через два дня после того, как я ее выпроводила.

Элизабет. Да, припоминаю.

Мэри. И я обо всем рассказала судье Готторну. Тогда судья Готторн спросил ее. «Гуд, — спросил он, — отчего девочка заболела, что такое вы бормотали?» А она отвечает… (Старческим голосом.) «Ничего такого я не бормотала. Я повторяла заповеди. Заповеди ведь повторять не запрещается?»

Элизабет. Ну и что же? Разве она неправа?

Мэри. «Повторите-ка эти заповеди», — предложил ей судья Готторн. (Наклоняется к ним.) И поверите ли, гуди Элизабет, из всех десяти заповедей она не смогла вспомнить ни одной! Она никогда их и не знала. Вот так она себя и разоблачила!

Проктор. И все? И на этом основании ее осудили?

Мэри(видя, что они сомневаются. Настойчиво). Иначе они не могли поступить.

Проктор. Но доказательства… доказательства?

Мэри(раздраженно). Какие еще нужны доказательства? Разве этого мало? Это очень серьезная улика. «Непоколебимая, как скала», — сказал судья Готторн.

Проктор(после молчания). Чтобы ты не смела больше туда ходить, слышишь?

Мэри. Я буду ходить в суд каждый день. Я удивляюсь, что вы не понимаете, какое полезное дело мы совершаем.

Проктор. Нечего сказать, полезное дело — вешать старух. Очень полезное дело для девушки — христианки.

Мэри. Нет, мистер Проктор, раз есть признание, то полагается наказание, но не пытка, не виселица. Раз Сарра Гуд призналась, теперь она только отсидит в тюрьме. (Вспомнив) Да, вы сейчас удивитесь, она — беременна.

Элизабет. Беременна? Ей лет шестьдесят…

Мэри. Доктор Григс осмотрел ее и утверждает, что она беременна. Она всю жизнь курила табак и никогда не имела мужа. И теперь — беременна. Но если бы она даже не призналась, ее бы не тронули — дитя-то невинно. Нет, мистер Проктор, что вы там ни говорите, а в суд я ходить буду. Я официальный свидетель, так они говорят.

Проктор. Я покажу тебе — официальный свидетель! (Подходит к камину снимает плетку.)

Мэри(струсила, но не показывает виду). Только посмейте меня ударить!..

Элизабет(поспешно). Мэри, обещай, что ты больше не пойдешь в город.

Мэри(на всякий случай отвернувшись от Проктора, но настаивая на своем). Дьявол разгуливает по Сейлему, Мы должны найти его, мистер Проктор.

Проктор. Я выбью из тебя этого дьявола! (Замахивается плеткой.)