– Могу обеспечить, - и я кровожадно потянула к нему руки. Вот только испуг резко сменился уверенностью.

Всего ван, а Ласкан уже касается моей щеки своей и выдыхает прямо на ухо:

– Так тебя соблазнить? – мурашки волной пробежали по телу. Даже не знаю от чего больше, от неожиданности или близости мужского тела. А ведь я никогда не думала о фениксе как о потенциальном любовнике. И что-то подсказывает мне, он тоже.

– Попробуй, - и я обняла его руками за шею. Учитывая, что он проскользнул ко мне именно между ними, сложности в этом не было.

Его глаза встретились с моими, а губы почти ничто не разделяло. Теплое дыхание, крепкие руки на талии. Все это дико будоражило кровь, но совсем по другой причине, нежели возбуждение. Недолго думая, я укусила феникса за нос.

– Ай! – пропищал хранитель истории, что было лишь игрой. Будь ему действительно больно, уже пеплом бы дно устилал, - так не честно!

– Отнюдь, никто не говорил, что кусаться запрещено. Смирись, ты проиграл, - я выскользнула из его объятий, а феникс и не возражал.

– Ну нет, ты первая отвела глаза, когда кусала меня.

– Еще чего, ты просто зажмурился, вот и не видел, как пристально я смотрела в твои глаза.

– Ничего подобного! – и феникс хлопнул ладонью по воде, обрызгав нас обоих.

Вот здесь уже никто из нас не выдержал, хохотали мы долго и упоительно. Ну какая из нас парочка, разве что комедиантов. Как только этот прохиндей приблизился, я сразу поняла, что грядет очередной раунд в «кто отведет глаза первый». Со стороны это должно было выглядеть очень романтично, а учитывая, что когда Ласкан щекотал меня под водой, это можно было принять за объятия, а мои дерганья за его волосы, в попытках заставить отвести взгляд, за любовные ласки, то не удивительно, что нечаянные наблюдатели все поняли неправильно. Но какое нам до этого дело. Мы наверстывали пятьсот весен разлуки.

– О чем ты хотел поговорить, - отсмеявшись, я решила, что феникс все же не баловаться сюда пришел.

– Ты и в правду решила уйти за грань, после того как освободишь неушедших? – абсолютно спокойным голосом поинтересовался хранитель истории.

– Еще не решила, - не было смысла отпираться. Раз спросил, значит, видел наш разговор с черноволосой странной девушкой.

– Знаешь, банши не положен дом. У нее никогда не должно быть любимых и родных. Все это делает плакальщицу уязвимой в эмоциональном плане.

Я не понимала, куда он клонит, но перебивать не стала.

– Стражи ограничивают скорбящих. Если у таких как ты появлялся любимый, его заставляли исчезнуть. Если кто-то оставался на месте слишком долго, целые деревни подвергались переселению или уничтожению. И ты была такой, скитающейся без дома и семьи банши, что не имела привязанностей.

Он замолчал, а я начала вникать в суть его слов.

– И, - ненавязчиво потребовала продолжить.

– И это предосторожность, вынужденная мера. Как только банши встречала любимого, и с ним вскоре случалось несчастье, от нахлынувшего отчаяния, плакальщица сходила с ума. Так было с каждой, кому посчастливилось стать хоть ненадолго счастливой.

– И со мной…

– Да. С тобой тоже. Изначально тебя ограничивали, как и всех, но ты решила добровольно уйти из этого мира. Вот тогда эльф дал тебе и дом, и возлюбленного, и друзей. Ты стала счастливой.

– Ненадолго, - я вспомнила, чем все закончилось.

– Ненадолго. Твой дом уничтожили, твой любимый умирал. Неудивительно, что ты сорвалась. Тут любой бы уже свихнулся. Вот только безумие скорбящих чревато разрушением мира. Вы облегчаете боль родным умерших и самой душе, но никто не в силах утешить вас и убрать боль вашего отчаяния. Это страшно.

– Широ многое мне позволил. Слишком многое, - произнесла вслух то, о чем подумала.

– И ты единственная выжила, - подбодрил меня феникс.

– Зато пол долины уничтожила.

– И осталась в своем уме, приняв себя такой, какая ты есть. Это твой крест. Но если ты решишь уйти, ты не только пустишь под откос все жертвы эльфа, ты бросишь целый мир в пучину отчаяния. Некому будет смягчать горечь утраты любимых и переживания самого умершего. Ты не чума, Дана, ты лекарство для этого мира. Пойми, без тебя будет хуже, чем с тобой и половиной уничтоженного мира.

– Ты говоришь правильные вещи, но узнав, какова любовь, что такое дом, его тепло и уют, то чувство, когда вся долина встречает тебя, я не хочу жить без всего этого.

– А кто сказал, что тебе нужно жить без этого, - удивился феникс, - отстрой долину, засели ее. Построй новый дом.

– Да, вот только…

– Ты встретишь достойного мужчину и будешь счастлива, - чересчур уверенно это прозвучало.

– Ты не можешь видеть будущее, - фыркнула я.

– Мне это и не нужно, - и одна из моих эмоциональных слабостей, а проще говоря, друг, развернулся и пошел к берегу. Разговор был окончен. Мудрейший в этом мире сказал все, что хотел.