– Госпожа, вы столь прекрасны, что любая богиня рядом с вами потемнела бы от зависти! Такую красоту следовало бы воспеть в стихах, но мой язык немеет от восхищения! Поверьте, я бы отдал полжизни за право разделить с вами ложе!

"Да что он несёт, идиот!
– Джейвен дернулся, как ужаленный.
– Сейчас из-за его безумной выходки мы все лишимся головы!"

Сейчас командир беглецов видел, что по обе стороны от женщины в белом плаще, сжимая в руках обнаженные мечи, стояли телохранители, готовые по ее кивку пустить свое оружие в ход. Однако красавица лишь улыбнулась в ответ на немыслимые слова Кордиана и спокойно произнесла:

– Я вижу, ты проголодался и замерз, поэт! Иди к огню, там тебе дадут вина и хлеба!
– она кивнула на разложенный в стороне костер, возле которого стояли сани с поклажей, а затем снова повернула голову к Джейвену - и тот вдруг ясно увидел в ее чертах сходство с убитым им накануне вождем варваров. Сходство, которое могло быть лишь между очень близкими родственниками!

Джейвен набрал в грудь побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, и неожиданно для себя громко произнес:

– Это я вчера убил твоего брата, госпожа!

Оба телохранителя, стоявшие по бокам от женщины, едва заметно дернулись и одновременно посмотрели на свою госпожу, словно ожидая от нее какого-то приказа, но на лице у женщины не дрогнул ни один мускул.

– Это случилось в бою. Твой брат был храбрым воином, и успел убить троих моих людей, прежде чем я скрестил с ним мечи, - торопливо говорил Джейвен, слыша свой голос как будто со стороны. Где-то на краю сознания билась мысль, что он совершает ужасную ошибку, но мужчина уже не мог остановиться, торопясь рассказать стоявшей перед ним властительнице варваров о последнем бое ее брата.
– Он мастерски фехтовал, и у меня было мало шансов на победу в этом поединке, но я должен был его остановить и...

Джейвен подробно рассказал о том, как он применил обманный удар и вонзил свой меч врагу в бок, после чего замолк, ожидая приговора.

Женщина опустила глаза, и Джейвен ощутил, как по его спине пробежал холодок страха.

"Зачем я это сделал?
– пронеслось у него в голове.
– Пёс меня утащи, зачем я ей всё это рассказал?"

Теперь он понимал, что совершил неимоверную глупость, по сравнению с которой вызывающая дерзость Кордиана казалась милой шалостью.

"Сейчас она в порыве гневе прикажет варварам расправиться со всеми пленниками. О Единый, что я наделал!"

– Госпожа, я признал свою вину, и приму любую кару, но, прошу тебя, прояви милосердие по отношению к моим людям!
– торопливо заговорил он.
– Они не виноваты в случившемся, мы только защищались, и...

– Я обещала сохранить жизнь всем, кто сложит оружие - и я сдержу свое слово, вне зависимости от того, насколько тяжелы ваши прегрешения перед моим народом, - твердо ответила женщина, вновь поднимая на Джейвена свои необыкновенные глаза.
– Слово королевы Кэйлиан!

Джейвен понимал, что все его люди, должно быть, уже вышли из стен храма и сейчас смотрят на него, но это не помешало ему опуститься на одно колено и, взяв в руки край плаща Кэйлиан, прикоснуться к нему губами, произнеся:

– Благодарю тебя, королева!

II

Кэйлиан сдержала свое слово. Всем, кто сдался в плен, дали еду и горячее питье, а также перевязали раны и намазали жиром обмороженные места. Варвары погрузили захваченное ими оружие на сани, туда же посадили раненых, и к вечеру всех пленников доставили в обнесенный частоколом городок. В живых осталось двенадцать человек, не считая самого Джейвена и Кордиана. Трое были серьезно ранены, но королева уверила Джейвена, что все они выздоровеют. Простых воинов разместили на ночлег в одном из длинных деревянных домов, в которых обитали сами варвары, а их командира проводили в украшенное резьбой двухэтажное строение, возвышавшееся в центре городка. Северяне привели его в полутемную комнату, пол которой устилали звериные шкуры, и оставили там одного. Когда глаза Джейвена привыкли к полумраку, он заметил, что шкуры лежали и на кровати вместо одеял. Единственное окошко, маленькое и лишенное стекол, закрывалось от ветра деревянными ставнями - зато в камине жарко пылал огонь, а на низком столе стояло глиняное блюдо с кусками жареного мяса и пресными лепешками. Рядом нашелся кувшинчик с крепким вином, отведав которого, Джейвен решил, что участь пленника не так уже и плоха - о чем и сообщил королеве Кэйлиан, неожиданно появившейся на пороге отведенной ему комнаты.

– Скажи, госпожа, чем я заслужил такую роскошь?
– мужчина обвел рукой вокруг, указывая на лежавшие повсюду мягкие шкуры и ярко горящий камин.
– Я понимаю, что ты связала себя обещанием сохранить мне жизнь, но эта комната совсем не похожа на темницу, место в которой должно быть мне уготовано! Ты должна ненавидеть меня - ведь я убил твоего брата!

Королева несколько мгновений молча смотрела на воина своими миндалевидными глазами. Сейчас, без мехового плаща, одетая в простое платье из синей шерсти, украшенное лишь вышивкой у горла, она казалась еще более маленькой и хрупкой. Ни слова не говоря, женщина прошла в комнату и опустилась на медвежью шкуру рядом с камином, по другую сторону низкого стола. Отщипнув кусочек от лежавшей на столе ячменной лепёшки, она принялась задумчиво катать хлебный мякиш между тонкими пальцами.

– Тебе это может показаться странным, чужестранец, но между мной и братом никогда не было любви, - наконец произнесла она.
– Он был хорошим воином, но очень плохим правителем. Мой брат не пользовался уважением ни у охотников, ни у земледельцев. Порой я сама ненавидела его за бессмысленную жестокость, а он завидовал моему Дару... Возможно, убив его, ты оказал моему народу большую услугу... и, может быть, даже предотвратил междоусобную распрю!

– Твой Дар - это умение заставлять людей говорить то, что они думают?
– медленно произнес Джейвен, глядя на королеву.