— Я мыла голову, — с упреком объяснила она.

Даймонд попросил Септимуса зачитать предупреждение.

— Какого черта?.. — начала Агнес, но официальность происходящего заставила ее умолкнуть.

Даймонд снова взял слово:

— Мы уже говорили о вашей роли в недавней реконструкции битвы при Лансдауне…

— Мне нечего стыдиться.

— Вы сами сказали, что были «ангелом милосердия». Вы вышли на поле боя и делали вид, будто перевязываете раны и ухаживаете за ранеными?

— На протяжении многих веков женщины так поступали во время сражений.

— Для ваших припасов и всего необходимого вам нужна была сумка.

— Точнее, ранец или заплечный мешок.

— Поскольку его содержимое не досматривали офицеры, вы могли пронести в нем наряду с бинтами современные предметы?

— Думаю, да.

— У вас с собой был мобильный?

— А у кого сейчас его нет?

— Значит, был. И бинокль?

— Ну да, а еще — кошелек, косметичка, расческа, очки, дезодорант, фотоаппарат и мое лекарство, которое я принимаю постоянно.

— Так вы подтверждаете, что у вас был с собой бинокль?

— Реконструкция — это зрелище. Ею полагается любоваться.

Даймонд продолжал:

— Когда сражающиеся удалились, вы увидели двух кавалеров, движущихся в обратном направлении?

— Возможно.

— Они остановились возле поваленного дуба — важного объекта с точки зрения Лансдаунского общества, так как на нем растет редкий лишайник.

— В этом обществе я не состою.

— Зато ваш муж состоит. Полагаю, вы видели, как эти двое роются в земле, а потом решили сразу же известить об этом Лансдаунское общество. В вашей телефонной компании ведется учет звонков.

— Вы проверяли мои звонки? Это возмутительно!

— Миссис Суитин, предлагаю не ломать комедию и сказать правду. Одного из этих мужчин ударили по голове, а впоследствии убили.

Она побелела, как полотенце у нее на голове.

— Этого я не видела.

— Расскажите мне, что именно вы видели.

— Как вы сказали, я увидела, что происходит возле поваленного дерева, и позвонила Реджи.

— Где он в это время находился?

— В гольф-клубе.

— С сэром Колином Типпингом?

— Это спросите у него.

Даймонд кивнул Септимусу, тот шагнул к двери и рывком распахнул ее. Как и следовало ожидать, майор подслушивал под дверью.

— Входите, майор, — пригласил Даймонд, — послушаем теперь вас.

От единственного источника света, луны, толку было мало. Пола Гилберта, дежурившего за кладбищем, одолевали сомнения. Первое: удосужится ли Даккетт выехать на вызов в субботу вечером, да еще из-за дохлой лошади? Второе: не забудет ли Даймонд прислать за ним машину?

«Без паники, — повторял он мысленно. — Надо выждать час, а потом позвонить в участок и попросить прислать замену. Это работа для постовых, а не для сотрудника уголовного отдела». На время ему полегчало, пока он не припомнил, что телефон остался в машине.

Прохлада раннего вечера сменилась пронизывающим холодом. У Руперта была хотя бы попона. А здесь единственным укрытием был сам грот, но Гилберта он не прельщал, зато он начинал понимать, что побудило Руперта ограбить эту гробницу.

Поблизости хрустнул сучок.

Гилберт напряг зрение, пытаясь разглядеть во мраке силуэт.

— Кто здесь? — спросил он.

Нет ответа. Значит, какой-то зверь, попытался успокоить себя Гилберт. Для лисы слишком шумное дыхание. Водятся ли в Лансдауне олени? Гилберт их ни разу не видел.

А ему даже нечем защититься. Теперь ему казалось, что тени надвигаются со всех сторон.

— Я слышу вас! — крикнул он. — Я знаю, что вы здесь!

Свет ударил ему прямо в лицо.

— Не двигайтесь, — произнес властный мужской голос. — Что вы здесь делаете?

— Несу службу. Я офицер полиции.

— По вашей одежде не скажешь.

— Я сейчас в штатском. Могу показать удостоверение. А вы кто?

Но неизвестный продолжал наседать:

— Что делает здесь офицер полиции в полной темноте?

— Не могу сказать, — насторожился Гилберт. — Я на дежурстве. — Он достал из заднего кармана удостоверение. — Видите?

Луч фонарика дрогнул, Гилберт воспользовался этим, схватил незнакомца за руку и подтянул к себе, одновременно подставив ему подножку. Оба рухнули на землю, фонарик откатился в сторону. Гилберту удалось заломить за спину руку противника.